Неточные совпадения
— Да, — процедил сквозь зубы Николай Петрович. — Подбивают их, вот что
беда; ну, и
настоящего старания все еще нету. Сбрую портят. Пахали, впрочем, ничего. Перемелется — мука будет. Да разве тебя теперь хозяйство занимает?
Главная
беда России — не в недостатке левости, которая может возрастать без всяких существенных изменений для русской общественности, а в плохой общественной клетке, в недостатке
настоящих людей, которых история могла бы призвать для реального, подлинно радикального преобразования России, в слабости русской воли, в недостатке общественного самовоспитания и самодисциплины.
— Все так, — заговорил опять Гагин, — но с нею мне
беда. Порох она
настоящий. До сих пор ей никто не нравился, но
беда, если она кого полюбит! Я иногда не знаю, как с ней быть. На днях она что вздумала: начала вдруг уверять меня, что я к ней стал холоднее прежнего и что она одного меня любит и век будет меня одного любить… И при этом так расплакалась…
Беда в том, что я никогда не мог по-настоящему воспользоваться счастливыми мгновениями.
Темная крестьянская масса всколыхнулась почти на расстоянии всего уезда, и волнение особенно сильно отразилось в Суслоне, где толпа мужиков поймала молодого еще тогда писаря Замараева и на веревке повела топить к Ключевой как главного виновника всей
беды, потому что писаря и попы скрыли
настоящий царский указ.
По-настоящему-то как бы следовало сделать: повесить замочек на всю эту музыку — и конец тому делу, да лиха
беда, что я не один — компаньоны не дозволят.
— Ну, это невелика
беда, — говорил он с улыбкой. — А я думал, не вскрылась ли
настоящая рудная вода на глуби.
Беда, ежели настоящая-то рудная вода прорвется: как раз одолеет и всю шахту зальет. Бывало дело…
— Доброе дело, — согласился Петр Елисеич, припоминая историю Тараска. — По-настоящему, мы должны были его пристроить, да только у нас такие порядки, что ничего не разберешь…
Беда будет всем этим сиротам, престарелым и увечным.
— Нехорошо-то очень, пожалуй, и не сделается! — возразил ей почти со вздохом доктор. — Но тут вот какая
беда может быть: если вы останетесь в
настоящем положении, то эти нервные припадки, конечно, по временам будут смягчаться, ожесточаться, но все-таки ничего, — люди от этого не умирают; но сохрани же вас бог, если вам будет угрожать необходимость сделаться матерью, то я тогда не отвечаю ни за что.
Таким образом проходит день за днем жизнь Бодрецова, представляя собой самое широкое олицетворение публичности. Сознает ли он это? — наверное сказать не могу, но думаю, что сознает… бессознательно. По крайней мере, когда я слышу, как он взваливает все
беды настоящего времени на публичность, то мне кажется, что он так и говорит: для чего нам публичность, коль скоро существует на свете Афанасий Аркадьич Бодрецов?
Гораздо более
беды для него было в том, что мать его, при всей своей нежности, не могла дать ему
настоящего взгляда на жизнь и не приготовила его на борьбу с тем, что ожидало его и ожидает всякого впереди.
Застав жену на афинском вечере, Тулузов первоначально напугал ее, сказав, что она будет арестована, а лотом объяснил, что ей можно откупиться от этой
беды только тем, если она даст ему, Тулузову, купчую крепость на деревню Федюхино, по которой значится записанным Савелий Власьев — человек весьма нужный для него в
настоящее время.
Заветревевшие, запеченные лица, покрытые какой-то бурой корой, тупой апатичный взгляд, растрескавшиеся губы, корявые руки — все это красноречивее всяких описаний говорило за те
беды и напасти, которые должен пережить каждый бурлак, прежде чем попадет сюда, то есть на Черный рынок, это обетованное место,
настоящий бурлацкий рай для всех Гришек, Бубновых и Кравченков.
Для них, простых солдат, физические
беды были
настоящим горем, способным наводить тоску и вообще мучить душу.
Правда, — но в том-то и
беда, что наша сатира, «от Нестора до наших дней», постоянно была в положении, которое заставляло ее обращать свои обличения вовсе не на сильное и
настоящее, а на слабое и прошедшее.
— Вечером, в роще… — спокойно продолжал Авдей Иванович. — Но ты не думай чего-нибудь такого. Я только так. Знаешь — скучно. Девочка хорошенькая… ну, думаю, что за
беда? Жениться-то я не женюсь… а так, тряхну стариной. Бабиться не люблю — а девчонку потешить можно. Вместе послушаем соловьев. Это — по-настоящему твое дело; да вишь, у этого бабья глаз нету. Что́ я, кажись, перед тобой?
Жмигулина. Так что ж за
беда! Почем он знает, что у тебя на сердце. Нешто ему понять, что притворное обращение, что
настоящее. Ты посмотри, после таких твоих деликатностей он так в тебя вверится, что ты хоть в глазах у него амурничай, он и то не будет замечать.
Находя, что приближается в действительности для них решительная минута, которою определится навеки их судьба, мы все еще не хотим сказать себе: в
настоящее время не способны они понять свое положение; не способны поступить благоразумно и вместе великодушно, — только их дети и внуки, воспитанные в других понятиях и привычках, будут уметь действовать как честные и благоразумные граждане, а сами они теперь не пригодны к роли, которая дается им; мы не хотим еще обратить на них слова пророка: «Будут видеть они и не увидят, будут слышать и не услышат, потому что загрубел смысл в этих людях, и оглохли их уши, и закрыли они свои глаза, чтоб не видеть», — нет, мы все еще хотим полагать их способными к пониманию совершающегося вокруг них и над ними, хотим думать, что они способны последовать мудрому увещанию голоса, желавшего спасти их, и потому мы хотим дать им указание, как им избавиться от
бед, неизбежных для людей, не умеющих вовремя сообразить своего положения и воспользоваться выгодами, которые представляет мимолетный час.
— Мерлушчату шапку на придачу. Знатная шапка,
настоящая мурашкинская… И совсем как есть новенькая… Двух-то целковых стоит. Христа ради, Василий Фадеич, будь аки Бог, вызволь меня из
беды неминучей…
В
настоящее время народ еще не оправился от
беды, во многих губерниях вторичный неурожай, а идет новая, еще худшая
беда — холера…
Горденки нет;
настоящий малороссиянин налицо, и кто скажет противное, напутает на себя
беду.
В царствование Павла Петровича завтра не было логическим последствием
настоящего дня.
Беду нельзя было предвидеть, и она налетела внезапно, без предваряющих симптомов. Никто не был уверен в завтрашнем дне.
Теперь я думаю, что и струсь я по-настоящему, по самому обыкновенному, то и в этом не было большой
беды, но тогда мой страх показался мне ужасным.