Неточные совпадения
И в-пятых, наконец, всем людям, подвергнутым этим воздействиям, внушалось самым убедительным способом, а именно посредством всякого рода бесчеловечных поступков над ними самими, посредством истязания
детей, женщин, стариков, битья, сечения розгами, плетьми, выдавания премии тем, кто представит живым или мертвым убегавшего беглого, разлучения мужей с женами и соединения для сожительства чужих жен с чужими мужчинами, расстреляния, вешания, — внушалось самым убедительным способом то, что всякого рода
насилия, жестокости, зверства не только не запрещаются, но разрешаются правительством, когда это для него выгодно, а потому тем более позволено тем, которые находятся в неволе, нужде и бедствиях.
В Ветхом Завете и язычестве Бог открывается человеку как Сила, но он еще не Отец; люди сознают себя не
детьми Бога, а рабами; отношение к Богу основано не на любви и свободе, и на
насилии и устрашении.
Если огромные богатства, накопленные рабочими, считаются принадлежащими не всем, а исключительным лицам; если власть собирать подати с труда и употреблять эти деньги, на что они это найдут нужным, предоставлена некоторым людям; если стачкам рабочих противодействуется, а стачки капиталистов поощряются; если некоторым людям предоставляется избирать способ религиозного и гражданского обучения и воспитания
детей; если некоторым лицам предоставлено право составлять законы, которым все должны подчиняться, и распоряжаться имуществом и жизнью людей, — то всё это происходит не потому, что народ этого хочет и что так естественно должно быть, а потому, что этого для своих выгод хотят правительства и правящие классы и посредством физического
насилия над телами людей устанавливают это.
Общий обман, распространенный на всех людей, состоит в том, что во всех катехизисах или заменивших их книгах, служащих теперь обязательному обучению
детей, сказано, что
насилие, т. е. истязание, заключения и казни, равно как и убийства на междоусобной или внешней войне для поддержания и защиты существующего государственного устройства (какое бы оно ни было, самодержавное, монархическое, конвент, консульство, империя того или другого Наполеона или Буланже, конституционная монархия, коммуна или республика), совершенно законны и не противоречат ни нравственности, ни христианству.
Должно прийти время, когда с людьми нашего мира, занимающими положения, даваемые
насилием, случится то, что случилось с королем в сказке Андерсена «О новом царском платье», когда малое
дитя, увидав голого царя, наивно вскрикнуло: «Смотрите, он голый!» и все, видевшие это и прежде, но не высказывавшие, не могли уже более скрывать этого.
Прежде всего он приказывал вешать без пощады и без всякого суда всех лиц дворянского происхождения, мужчин, женщин и
детей, всех офицеров, всех солдат, которых он мог поймать; ни одно место, где он прошел, не было пощажено, он грабил и разорял даже тех, кто, ради того чтоб избежать
насилий, старался снискать его расположение хорошим приемом; никто не был избавлен у него от разграбления,
насилия и убийства.
Если бы мы только не были приучены с детства к тому, что можно злом платить за зло,
насилием заставлять человека делать то, чего мы хотим, то мы бы только удивлялись тому, как могут люди, как будто нарочно портя людей, приучать их к тому, что наказания и всякое
насилие могут быть на пользу. Мы наказываем
ребенка, чтобы отучить его от делания дурного, но самым наказанием мы внушаем
ребенку то, что наказание может быть полезно и справедливо.
Но ведь в лавр была превращена нимфа, спасавшаяся от грубого
насилия бога. В камень превратилась дочь Тантала Ниоба от безмерной скорби по убитым богами
детям. Для верующего эллина это были не красивые легенды, украшавшие природу, это был самый подлинный ужас.
Но революция ужасна и жутка, она уродлива и насильственна, как уродливо и насильственно рождение
ребенка, уродливы и насильственны муки рождающей матери, уродлив и подвержен
насилию рождающийся
ребенок.
— На какие-нибудь полтора часа. Я не мог отказать ему в этом прощальном свидании. И чего ты боишься? Уж не
насилия ли с ее стороны? Осип не
ребенок, которого можно отнести на руках в экипаж и увезти, несмотря на его сопротивление.
— Неужели ты без всякого сопротивления подчинишься
насилию, позволишь разорвать священную связь между матерью и
ребенком и попрать ногами нашу любовь? Если ты допустишь это сделать, в твоих жилах нет ни капли моей крови — ты не мой сын.
Считаете неразумным идти убивать турок или немцев — не ходите; считаете неразумным
насилием отбирать труд бедных людей для того, чтобы надевать цилиндр или затягиваться в корсет, или сооружать затрудняющую вас гостиную — не делайте этого; считаете неразумным развращенных праздностью и вредным сообществом сажать в остроги, т. е. в самое вредное сообщество и самую полную праздность — не делайте этого; считаете неразумным жить в зараженном городском воздухе, когда можете жить на чистом; считаете неразумным учить
детей прежде и больше всего грамматикам мертвых языков, — не делайте этого.
Мы не знаем того часа, когда
ребенок стал юношей, но знаем, что бывший
ребенок уже не может играть в игрушки; так же мы не можем назвать того года, десятилетия даже, во время которого люди христианского мира выросли из прежней формы жизни и перешли в другой, определяемый их религиозным сознанием, возраст, но не можем не знать, не видеть того, что люди христианского мира уже не могут серьезно играть в завоевания, в свидания монархов, в дипломатические хитрости, в конституции, с своими палатами и думами, в социал-революционные, демократические, анархические партии и революции, а главное, не могут делать всех этих дел, основывая их на
насилии.
Если теперь я и могу в минуту забвения увлечься
насилием для защиты себя и других или своей или чужой собственности, то я не могу уже спокойно и сознательно служить тому соблазну, который губит меня и людей; я не могу приобретать собственности; не могу употреблять какое бы то ни было
насилие против какого бы то ни было человека, за исключением
ребенка, и то только для избавления его от предстоящего ему тотчас же зла; не могу участвовать ни в какой деятельности власти, имеющей целью ограждение людей и их собственности
насилием; не могу быть ни судьей, ни участником в суде, ни начальником, ни участником в каком-нибудь начальстве; не могу содействовать и тому, чтобы другие участвовали в судах и начальствах.
Он взял и насильно обнажил своего питомца —
ребенок был совершенно здоров, но кричал благим матом, как будто его перерезывали тупою пилою, и после этого
насилия дня три ходил грустный, переконфуженный и как опущенный в воду.