Неточные совпадения
Лидия смотрела на него искоса и хмурилась, Сомовы и Алина, видя измену Лидии, перемигивались, перешептывались, и все это
наполняло душу Клима едкой грустью. Но мальчик утешал себя догадкой: его не любят, потому что он умнее всех, а за этим утешением, как тень его, возникала
гордость, являлось желание поучать, критиковать; он находил игры скучными и спрашивал...
Клим прислонился к стене, изумленный кротостью, которая внезапно явилась и бросила его к ногам девушки. Он никогда не испытывал ничего подобного той радости, которая
наполняла его в эти минуты. Он даже боялся, что заплачет от радости и
гордости, что вот, наконец, он открыл в себе чувство удивительно сильное и, вероятно, свойственное только ему, недоступное другим.
Все радости счастливой любви ничто перед ним: оно навсегда
наполняет чистейшим довольством, самою святою
гордостью сердце человека.
Чувство совершенного долга, торжества, чувство
гордости наполняло его душу; да и разлука с женой не очень пугала его; его бы скорее смутила необходимость постоянно жить с женою.
А вот теперь перед нею сидит ее сын, и то, что говорят его глаза, лицо, слова, — все это задевает за сердце,
наполняя его чувством
гордости за сына, который верно понял жизнь своей матери, говорит ей о ее страданиях, жалеет ее.
Ты! бесхарактерный, безнравственный, безбожный,
Самолюбивый, злой, но слабый человек;
В тебе одном весь отразился век,
Век нынешний, блестящий, но ничтожный.
Наполнить хочешь жизнь, а бегаешь страстей.
Всё хочешь ты иметь, а жертвовать не знаешь;
Людей без
гордости и сердца презираешь,
А сам игрушка тех людей.
О! знаю я тебя…
То, что говорил черный монах об избранниках божиих, вечной правде, о блестящей будущности человечества и проч., придавало его работе особенное, необыкновенное значение и
наполняло его душу
гордостью, сознанием собственной высоты.
Иногда доктор возбуждал в Коле тоску своими насмешками, но чаще эти речи
наполняли юношу некоторой
гордостью: повторяя их знакомым, он вызывал общее удивление, а это позволяло ему чувствовать себя особенным человеком — очень интеллигентным и весьма острого ума.
И то, к чему он готовился в эту ночь и что прежде
наполняло его душу волнением и
гордостью, показалось ему вдруг ненужной, мелкой и скучной выдумкой.
Бог нам дает много, а нам-то все мало,
Не можем мы, людие, ничем ся
наполнить!
И ляжем мы в гробы, прижмем руки к сердцу,
Души наши пойдут по делам своим,
Кости наши пойдут по земле на предание,
Телеса наши пойдут червям на съедение,
А богатство,
гордость, слава куда пойдут?
— Не правда ли, м-р Вандергуд, — сознание, что вы парите в воздухе и завоевали эту непокорную стихию,
наполнило вас чувством
гордости за человека, который завоевал…
Приходили мы к ужину усталые, потные, но удовлетворенные сознанием добросовестно исполненного гражданского долга. Никогда впоследствии ничто не
наполняло меня такою
гордостью за совершенное мною полезное дело, как эта борьба с майскими жуками.
Все это он вспоминал теперь и ходил, ходил взад и вперед по ковру комнаты, вспоминая и прежнюю свою любовь к ней,
гордость за нее, и ужасаясь на это непонятное для него падение и ненавидя ее за ту боль, которую она ему сделала. Он вспоминал то, что говорила ему невестка, и старался представить себе, как бы он мог простить ее, но стоило ему только вспомнить «его», и ужас, отвращение, оскорбленная
гордость наполняли его сердце. И он вскрикивал: «Ох, ох», — и старался думать о другом.