Неточные совпадения
В другой раз она долго и туманно говорила об Изиде, Сете, Озирисе. Самгин подумал, что ее, кажется, особенно интересуют сексуальные моменты
в религии и что это, вероятно, физиологическое желание здоровой женщины поболтать на острую тему.
В общем он
находил, что размышления Марины о
религии не украшают ее, а нарушают цельность ее образа.
«Посмотрим, как делают
религию на заводе искусственных минеральных вод! Но — как же я увижу?» Подвинув ногу по мягкому на полу, он уперся ею
в стену, а пошарив по стене рукою,
нашел тряпочку, пошевелил ее, и пред глазами его обнаружилась продолговатая, шириною
в палец, светлая полоска.
И все мучительные противоречия и раздвоения
найдут себе разрешения
в новой мистике, которая глубже
религии и должна объединить
религии.
Осиротевшая мать совершенно предалась мистицизму; она
нашла спасение от тоски
в мире таинственных примирений, она была обманута лестью
религии — человеческому сердцу.
Станкевич восклицает: «Не хочу жить на свете, если не
найду счастья
в Гегеле!» Бакунин принимает Гегеля, как
религию.
Нет, я никого не могу любить, кроме бога, ни
в чем не могу
найти утешения, кроме
религии! Знаешь ли, иногда мне кажется, что у меня выросли крылья и что я лечу высоко-высоко над этим дурным миром! А между тем сердце еще молодо… зачем оно молодо, друг мой? зачем жестокий рок не разбил его, как разбил мою жизнь?
Я не знаю, что сталось бы со мной, если б я не
нашла утешения
в религии.
Тогда Капотты окончательно пали духом и долгое время жили
в полном отчуждении,
находя утешение только
в религии.
— Ну, походите
в тамошний университет на лекции естественных наук и вслушайтесь внимательно, какие гигантские успехи делают науки этого рода!.. А когда ум человека столь занялся предметами мира материального, что стремится даже как бы одухотворить этот мир и
в самой материи
найти конечную причину, так тут всем
религиям и отвлеченным философиям не поздоровится, по пословице: «Когда Ванька поет, так уж Машка молчи!»
Во-первых, говорят, что страдания ведут человека к совершенству, и, во-вторых, если человечество
в самом деле научится облегчать свои страдания пилюлями и каплями, то оно совершенно забросит
религию и философию,
в которых до сих пор
находило не только защиту от всяких бед, но даже счастие.
— Да, но это ужаснее! Вы отнимаете у меня не только веру во все то, во что я всю жизнь мою верила, но даже лишаете меня самой надежды
найти гармонию
в устройстве отношений моих детей с
религией отцов и с условиями общественного быта.
Вот начало того дуализма, который
находим мы
в основании всех естественных
религий: Вишну и Шива, Ормузд и Ариман, Белбог, и Чернобог, и проч., и проч., служат олицетворением первоначальных понятий человека о силах природы…
— Ты у меня маленькая язычница… да?.. — думал Половецкий вслух. — Нет, нет, я пошутил… Не следует сердиться. Мы будем всех любить… Ведь
в каждом живет хороший человек, только нужно уметь его
найти. Так? бесконечная доброта — это
религия будущего и доброта деятельная, а не отвлеченная. Ты согласна со мной? Так, так… сейчас человек хуже зверя, а будет время, когда он сделается лучше.
В замкнутом субъективизме, имманентизме и психологизме неповинна поэтому даже и эта
религия, как бы ни было скудно ее положительное учение о Боге [На это справедливо указывает Гартман, у которого вообще мы
находим чрезвычайно отчетливую постановку проблемы
религии в ее общей форме: он устанавливает, что «всякий объект религиозной функции есть бог; бог есть не научное, но религиозное понятие; наука может заниматься им, лишь поскольку она есть наука о
религии.
И
в то же время
в религии человек узнает Бога, относительное зрит Абсолютное, а тем самым и себя
находит в Абсолютном, ибо нет ничего вне Абсолютного, иначе последнее ограничивалось бы относительным и не было бы Абсолютным.
Искать и
находить это вечное и бесконечное во всем, что живет и движется, во всяком росте и изменении, во всяком действии, страдании, и иметь и знать и непосредственном чувстве саму жизнь лишь как такое бытие
в бесконечном и вечном — вот что есть
религия…
Ибо, хотя этика и не покрывает собой
религии, но
в ней, и только
в ней,
находит она основу.
Истинную же сущность
религии образует не это и не какое-либо иное понятие, а лишь непосредственное сознание Божества, как мы
находим Божество одинаково и
в нас самих и
в мире.
Нельзя не признать, что учение Шлейермахера носит явные черты двойственности, которая позволяет его истолковывать и как философа субъективизма
в религии (как и мы понимаем его здесь вслед за Гегелем) [Бывает, что «я»
находит в субъективности и индивидуальности собственного миросозерцания свое наивысшее тщеславие — свою
религию», — писал о Ф. Шлейермахере Гегель
в «Лекциях по истории философии» (Гегель. Соч. М.; Л., 1935.
Однако даже секуляризованная власть не может держаться только одним утилитаризмом, — и она нуждается
в своеобразном религиозном освящении, которое и
находит в мистическом народобожии, представляющем собой вариант
религии человекобожия.
Водопьянов ловко подбирал доводы к своим положениям; история гражданская и библейская давала ему бездну примеров участия неизвестных нам сил
в делах смертных, причем он с удивительною памятливостью перечислял эти явления;
в философии разных эпох он черпал доказательства вечности духа и неземного его происхождения;
в религиях находил сходство со спиритскими верованиями.
Я
нашел кружок из разных элементов, на одну треть не русских (немцы из России и один еврей), с привычкой к молодечеству на немецкий лад,
в виде постоянных попоек, без всяких серьезных запросов, даже с принципиальным нежеланием на попойках и сходках говорить о политике,
религии, общественных вопросах, с очень малой начитанностью (особенно по-русски), с варварским жаргоном и таким складом веселости и остроумия, который сразу я
нашел довольно-таки низменным.
Ту же технику можно
найти в мистической практике всякой
религии.
Когда же христианство предлагается как долг и идеал народу, он по естественному чувству самосохранения ищет средств обезопасить себя от «всепоядающего огня»
религии, от истребляющих молний неба — и
находит это средство
в самостоятельной, объективной ценности церковного символа, религиозной формы, доброго дела —
в православии, правоверии и обрядоверии».
— Не сумевши, сказала я,
найти утешение
в религии и
в материнских обязанностях, она
нашла его
в объятиях вашего друга Федора Дмитриевича Караулова… Она…
Но я должна сознаться, что
нашла их гораздо умнее
в таком виде, чем
в свете. Эта белобрысая баронесса фон Шпис смеется над всем и каждым. Elle n'a ni foi ni loi! [Для нее нет ни
религии, ни нравственности! (фр.).] Остальные все потише. Варкулова говорит мне за чаем...
Однако интролигатор, на свое счастие и несчастие,
нашел эту редкость; но чту это был за человек? — Это был
в своем роде замечательный традиционный жидовский гешефтист, который
в акте найма усмотрел превосходный способ обделывать дела путем разорения ближнего и профанации
религии и закона. И что всего интереснее, он хотел все это проделать у всех на глазах и, так сказать, ввести
в употребление новый, до него еще неизвестный и чрезвычайно выгодный прием — издеваться над
религиею и законом.
Ах, мой друг,
религия, и только одна
религия, может нас, уже не говорю утешить, но избавить от отчаяния; одна
религия может объяснить нам то, чего без ее помощи не может понять человек: для чего, зачем существа добрые, возвышенные, умеющие
находить счастие
в жизни, никому не только не вредящие, но необходимые для счастия других — призываются к Богу, а остаются жить злые, бесполезные, вредные, или такие, которые
в тягость себе и другим.
Но за этой смехотворной теорией стояла страшная действительность — стояла Российская империя,
в каждом движении которой проглядывает притязание считать Европу вотчиной славянской расы, и
в особенности единственной сильной составной части этой расы — русских; та империя, которая со своими двумя столицами — Петербургом и Москвой — все еще не
нашла своего центра тяжести, пока Царьград,
в котором каждый русский крестьянин видит истинную настоящую метрополию своей
религии и своей нации, не сделался действительной резиденцией русского императора» (стр. 83-84).