Неточные совпадения
Это были: очень высокий, сутуловатый
мужчина с огромными руками, в коротком, не по росту, и старом пальто, с черными,
наивными и вместе страшными глазами, и рябоватая миловидная женщина, очень дурно и безвкусно одетая.
Но, думая так, он в то же время ощущал гордость собою: из всех знакомых ей
мужчин она выбрала именно его. Эту гордость еще более усиливали ее любопытствующие ласки и горячие,
наивные до бесстыдства слова.
Отчего вдруг, вследствие каких причин, на лице девушки, еще на той неделе такой беззаботной, с таким до смеха
наивным лицом, вдруг ляжет строгая мысль? И какая это мысль? О чем? Кажется, все лежит в этой мысли, вся логика, вся умозрительная и опытная философия
мужчины, вся система жизни!
Умывание, прелесть золотого и синего южного неба и
наивное, отчасти покорное, отчасти недовольное лицо Любки и сознание того, что он все-таки
мужчина и что ему, а не ей надо отвечать за кашу, которую он заварил, — все это вместе взбудоражило его нервы и заставило взять себя в руки. Он отворил дверь и рявкнул во тьму вонючего коридора...
К новым гостям она приставала со спорами о том, что женщины лучше и честнее
мужчин, или с
наивной игривостью просила: «Вы такой проницательный… ну вот, определите мой характер».
«В сущности она, — думал он, — вульгарна: слишком много крови и мускулов, мало нервов. Её
наивное лицо неинтеллигентно, а гордость, сверкающая в открытом взгляде её глубоких тёмных глаз, — это гордость женщины, убеждённой в своей красоте и избалованной поклонением
мужчин. Сестра говорила, что эта Варенька всех побеждает. Конечно, она попытается победить и его. Но он приехал сюда работать, а не шалить, и она скоро поймёт это».
Глядя на ее полные розовые щеки, на мягкую белую шею с темной родинкой, на добрую,
наивную улыбку, которая бывала на ее лице, когда она слушала что-нибудь приятное,
мужчины думали: «Да, ничего себе…» — и тоже улыбались, а гостьи-дамы не могли удержаться, чтобы вдруг среди разговора не схватить ее за руку и не проговорить в порыве удовольствия...
Эти качества сказывались и в лицах
мужчин и женщин и даже детей, в их манерах, подчас резких и шокирующих европейца, в походке, нервной и торопливой, с какой американцы ходят по улицам, обмениваясь со знакомыми на ходу лаконическими, как телеграмма, словами, и в этой простоте отношений, и в бесцеремонности, подчас
наивной.
Аудитор, полный
мужчина с полным лицом, с
наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.