Неточные совпадения
— Идите, идите, вы найдете дорогу на мельницу! — крикнул Левин и, оглянувшись, с удовольствием увидел, что Весловский,
нагнувшись и спотыкаясь усталыми
ногами и держа ружье в вытянутой руке, выбирался из болота
к мужикам.
Карл Иваныч был глух на одно ухо, а теперь от шума за роялем вовсе ничего не слыхал. Он
нагнулся ближе
к дивану, оперся одной рукой о стол, стоя на одной
ноге, и с улыбкой, которая тогда мне казалась верхом утонченности, приподнял шапочку над головой и сказал...
И Катерина Ивановна не то что вывернула, а так и выхватила оба кармана, один за другим наружу. Но из второго, правого, кармана вдруг выскочила бумажка и, описав в воздухе параболу, упала
к ногам Лужина. Это все видели; многие вскрикнули. Петр Петрович
нагнулся, взял бумажку двумя пальцами с пола, поднял всем на вид и развернул. Это был сторублевый кредитный билет, сложенный в восьмую долю. Петр Петрович обвел кругом свою руку, показывая всем билет.
Жена,
нагнувшись, подкладывала
к ногам его бутылки с горячей водой. Самгин видел на белом фоне подушки черноволосую, растрепанную голову, потный лоб, изумленные глаза, щеки, густо заросшие черной щетиной, и полуоткрытый рот, обнаживший мелкие, желтые зубы.
Нагнулся и сунул штык, точно ухват в печку, в тело Дьякона; старик опрокинулся, палка упала
к ногам штатского, — он стоял и выдергивал штык.
Оба молча посмотрели в окно, как женщина прошла по двору, как ветер прижал юбку
к ногам ее и воинственно поднял перо на шляпе. Она
нагнулась, оправляя юбку, точно кланяясь ветру.
Ущелье, по которому мы шли, было длинное и извилистое. Справа и слева
к нему подходили другие такие же ущелья. Из них с шумом бежала вода. Распадок [Местное название узкой долины.] становился шире и постепенно превращался в долину. Здесь на деревьях были старые затески, они привели нас на тропинку. Гольд шел впереди и все время внимательно смотрел под
ноги. Порой он
нагибался к земле и разбирал листву руками.
Он не докончил фразы, остановился на полуслове, затем попятился назад и,
нагнувшись к земле, стал рассматривать что-то у себя под
ногами. Я подошел
к нему. Дерсу озирался, имел несколько смущенный вид и говорил шепотом...
Это будет час мой, и я бы не желал, чтобы нас мог прервать в такую святую минуту первый вошедший, первый наглец, и нередко такой наглец, —
нагнулся он вдруг
к князю со странным, таинственным и почти испуганным шепотом, — такой наглец, который не стоит каблука… с
ноги вашей, возлюбленный князь!
Нагибаясь над покойниками и освещая их оплывшим и каплющим огарком, он переходил от одного
к другому. Наконец он остановился около трупа, на
ноге которого было написано чернилами большими черными цифрами: 217.
Когда они вышли в переднюю, оказалось, что столь срамимые плисовые сапоги принадлежали Катишь, и никто из лакеев не хотел даже
нагнуться и подать их ей, так что она сама поспешила, отвернувшись
к стене, кое-как натянуть их на
ногу.
Наконец, настойчиво отведя эти чувства, как отводят рукой упругую, мешающую смотреть листву, я стал одной
ногой на кормовой канат, чтобы ближе
нагнуться к надписи. Она притягивала меня. Я свесился над водой, тронутой отдаленным светом. Надпись находилась от меня на расстоянии шести-семи футов. Прекрасно была озарена она скользившим лучом. Слово «Бегущая» лежало в тени, «по» было на границе тени и света — и заключительное «волнам» сияло так ярко, что заметны были трещины в позолоте.
Климков сел,
нагнулся, положил в рот кусок льда и тотчас же вскочил на
ноги, вскарабкался на крутой скат оврага, снял ремень, подтяжки и начал связывать их, озабоченно рассматривая сучья над головой и без жалости
к себе соображая...
Но она ни о чем не думала и только плакала. Когда мягкий пушистый снег совсем облепил ее спину и голову и она от изнеможения погрузилась в тяжелую дремоту, вдруг подъездная дверь щелкнула, запищала и ударила ее по боку. Она вскочила. Из отворенной двери вышел какой-то человек, принадлежащий
к разряду заказчиков. Так как Каштанка взвизгнула и попала ему под
ноги, то он не мог не обратить на нее внимания. Он
нагнулся к ней и спросил...
На разном расстоянии друг от друга по дороге двигались три человека, — ближайший ко мне был Эстамп, — он отступал в полуоборот
к неприятелю.
К нему бежал Варрен, за Варреном, отстав от него, спешил Босс. «Стойте!» — сказал Эстамп, целясь в последнего. Но Варрен продолжал двигаться, хотя и тише. Эстамп дал выстрел. Варрен остановился,
нагнулся и ухватился за
ногу.
— Что ты лежишь, сестра? — спросил вслух Костик, ставши
ногою на приставленную
к печке скамью и
нагнувшись над самым ухом Насти.
На жизненном пути нашем разбросаны золотые монеты; но мы не замечаем их, потому что думаем о цели пути, не обращаем внимания на дорогу, лежащую под нашими
ногами; заметив, мы не можем
нагнуться, чтобы собрать их, потому что «телега жизни» неудержимо уносит нас вперед, — вот наше отношение
к действительности; но мы приехали на станцию и прохаживаемся в скучном ожидании лошадей — тут мы со вниманием рассматриваем каждую жестяную бляху, которая, быть может, не стоит и внимания, — вот наше отношение
к искусству.
И вот страшный, безумный, пронзительный крик на мгновение заглушил весь хор. Жрецы быстро расступились, и все бывшие в храме увидели ливанского отшельника, совершенно обнаженного, ужасного своим высоким, костлявым, желтым телом. Верховный жрец протянул ему нож. Стало невыносимо тихо в храме. И он, быстро
нагнувшись, сделал какое-то движение, выпрямился и с воплем боли и восторга вдруг бросил
к ногам богини бесформенный кровавый кусок мяса.
— Идем со мной! — вдруг приказала она Симе; юноша положил удилища и покорно тронулся с места, неловко поднимая
ноги. Она же шла быстро и, как бы прячась от кого-то,
нагибалась к земле. Привела его в темный угол сада и там, указав на кучу мелкого хвороста, шепнула ему...
Она упала в постель, и мелкие, истерические рыдания, мешающие дышать, от которых сводит руки и
ноги, огласили спальню. Вспомнив, что через три-четыре комнаты ночует гость, она спрятала голову под подушку, чтобы заглушить рыдания, но подушка свалилась на пол, и сама она едва не упала, когда
нагнулась за ней; потянула она
к лицу одеяло, но руки не слушались и судорожно рвали всё, за что она хваталась.
И при помощи жены он так перетасовал гостей, что парочки, склонные
к флирту или соединенные давнишней, всему городу известной связью, очутились вместе. Эта милая предупредительность всегда принята на семейных вечерах, и потому нередко,
нагнувшись за упавшей салфеткой, одинокий наблюдатель увидит под столом переплетенные
ноги, а также руки, лежащие на чужих коленях.
Тут Самойленко раздвигает врозь
ноги,
нагибается вперед и прикладывает ладони
к ушам.
В противоположность своей жене доктор принадлежал
к числу натур, которые во время душевной боли чувствуют потребность в движении. Постояв около жены минут пять, он, высоко поднимая правую
ногу, из спальни прошел в маленькую комнату, наполовину занятую большим, широким диваном; отсюда прошел в кухню. Поблуждав около печки и кухаркиной постели, он
нагнулся и сквозь маленькую дверцу вышел в переднюю.
В первом часу ночи в спальную Маруси тихо вошел Егорушка. Маруся была уже раздета и старалась уснуть. Ее утомило ее неожиданное счастье: ей хотелось хоть чем-нибудь успокоить без умолку и, как ей казалось, на весь дом стучавшее сердце. В каждой морщинке Егорушкиного лица сидела тысяча тайн. Он таинственно кашлянул, значительно поглядел на Марусю и, как бы желая сообщить ей нечто ужасно важное и секретное, сел на ее
ноги и
нагнулся слегка
к ее уху.
Графиня
нагнулась и увидела на ковре флакон. Она поняла всё. Через минуту в клубе был отыскан врач и приведен
к Ильке. Врачу удалось только, благодаря присутствию флакона, констатировать отравление, поднять же на
ноги уснувшую Ильку не удалось…
Видя всеобщее удручение немою сценою, граф, нимало не теряя своего спокойного самообладания,
нагнулся к задрапированному столу, из-под которого торчали
ноги, и приветливо позвал...
Бык,
нагнувшись, с пеной у рта, кидается на своего противника. Кажется, еще одна секунда — и тореадор у него на рогах, но в этот самый момент артист ловко отскакивает в сторону и одновременно вонзает свою шпагу по самую рукоять между плечами несчастного животного, которое с ревом падает
к его
ногам.
Крестьяне тоже ахали, а при последних словах Кудиныча один из них,
нагнувшись к лежавшему, подвинул его за
ногу. Он не издал ни звука.
Старуха еще не успела ответить, как Анна Филатьевна, совершенно неожиданно, как сноп, ничком повалилась
к ногам Зинаиды Сергеевны. Княгиня сперва испуганно отступила, а затем стремительно
нагнулась, чтобы поднять лежавшую.
Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности,
нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых
ног подошел
к Кутузову.
— Ну прощай! — сказал князь Андрей,
нагибаясь к Алпатычу. — Уезжай сам, увози чтò можешь, и народу вели уходить в Рязанскую или в Подмосковную. — Алпатыч прижался
к его
ноге и зарыдал. Князь Андрей осторожно отодвинул его, и, тронув лошадь галопом, поехал вниз по аллее.
Пьер покраснел и, поспешно спустив
ноги с постели,
нагнулся к старику, неестественно и робко улыбаясь.
— Как ты неосторожна, — сказал Зенон и
нагнулся к полу, чтобы подобрать рассыпанные вещи; но едва он начал распутывать из покрывала маленькую стройную ножку Нефоры, обутую в темную кожаную сандалию с золотым тиснением по краю подошвы, как
нога эта скользнула и судорожно вытянулась.