Неточные совпадения
Вторая жена была взята в своей же Нагорной стороне; она была уже дочерью каторжанки. Зыков лет на двадцать был старше ее, но она сейчас уже
выглядела развалиной, а он все еще был молодцом. Старик почему-то недолюбливал этой второй жены и при каждом удобном случае вспоминал про первую: «Это еще при Марфе Тимофеевне было», или «Покойница Марфа Тимофеевна была большая охотница до заказных блинов». В первое время вторая жена, Устинья Марковна, очень обижалась этими воспоминаниями и раз отрезала
мужу...
Он — товарищ Сережи Ростокина по школе, но какая разница! Сережа учился более нежели плохо и слыл между товарищами глупеньким; Люберцев учился отлично (вышел с золотою медалью) и уже на школьной скамье
выглядывал мужем совета.
В то утро, которое я буду теперь описывать, в хаотическом доме было несколько потише, потому что старуха, как и заранее предполагала, уехала с двумя младшими дочерьми на панихиду по
муже, а Людмила, сказавшись больной, сидела в своей комнате с Ченцовым: он прямо от дяди проехал к Рыжовым. Дверь в комнату была несколько притворена. Но прибыл Антип Ильич и вошел в совершенно пустую переднюю. Он кашлянул раз, два; наконец к нему
выглянула одна из горничных.
И вот вдруг из одного переломившегося вала показывается ей синяя голова Бориса Тимофеича, из другого
выглянул и закачался
муж, обнявшись с поникшим головкой Федей.
Голос этот показался знакомым и
мужу, и жене, и когда последняя
выглянула из экипажа, она совершенно неожиданно увидела Висленева, стоявшего за большим скирдом в сообществе четырех мужиков, которым Жозеф внушал, а те его слушали.
Палтусов смотрел ему вслед. Умер Лещов. Марья Орестовна собралась жить враздел с
мужем. На чьем же попечении останется этот задерганный обыватель? Надо его прибрать к рукам, пока не явятся новые руководители. Нетов раскланялся с Краснопёрым и с камер-юнкером мимоходом, не стал с ними заговаривать, потом взял в сторону, раскланялся и с кучкой, где
выглядывало рябое лицо его врага и «обличителя», кажется, улыбнулся им. Подал руку всем троим, что-то сказал и, сделав жест правой рукой, перезнакомил их с зятем.
Она несла узел, в котором заключены были, едва
выглядывая на белый свет, Квинт Курций, Юлий Кесарь, Езоп и прочие великие
мужи древности, удостоенные, по милости пастора, преобразиться из римской и греческой тоги в русскую одежду.
После ее смерти,
муж оставил его как он есть, но, конечно, ремонтировал, оттого он и
выглядывает почти новым.