Аполлинария Панфиловна. Лучше мы к самовару присоединимся; я не люблю с мужчинами-то, не привыкли мы вперемешку-то. Простору нет, разговор не тот; я в разговоре свободна, стеснять себя не люблю.
Мужчины врут сами по себе, а мы сами по себе, и им свободней, и нам вольней. Любезное дело! А вместе одна канитель, а не разговор. Я с прибавлением люблю чай-то пить; неравно при мужчинах-то невзначай лишнее перельешь, так и совестно.
Неточные совпадения
Врет, конечно, гадает о
мужчине.
—
Врешь ты все, актер! — сказала вдруг пьяная Манька Беленькая, глядя с ненавистью на Эгмонта-Лаврецкого. — Ничего она не шепчет, а преспокойно спит с
мужчиной на твоей кровати.
— Ну да, разумеется, помешанная: думала всю жизнь сама собой просуществовать, а судьба-то и пристукнула: «
Врешь!.. Помни, что ты женщина! А негодяи-мужчины давным-давно и всюду отняли у вас эту возможность!..»
«
Врет,
врет, — говорю, — и
врет. Ни в жизнь этому не поверю, чтобы
мужчина женщине пятьдесят рублей даром дал».
Мужчины много-таки
врали. Умнее всех, конечно, мой Домбрович. Я преклонялась пред его рассудительностью и тактом во всем и везде.
Но кто ж из нас, русских барынь, не
врет, когда случится напасть на умного
мужчину?
Танцоры знают, что вдовой я буду больше танцовать, beaux-esprits, что я буду больше
врать с ними, старикашки также, а барыни, кто принимает, смотрят на меня как на шикарную женщину, знают, что на каждый бал, где я, притащится целая стая
мужчин.
Но вот что я заметила. Только около француженок и толпятся
мужчины. Что уже с ними говорят золоченые лбы, не знаю, но что-нибудь да говорят и даже громко хохочут. Конечно,
врут неприличности. Но умеют же эти француженки хоть как-нибудь расшевелить их, по крайней мере, делать их забавными.
— Не замай, черт! И жука-то никакого нет, все
врешь. Ишь, как от тебя
мужчиной несет.