— Нет, куда! Умираю… Вот возьми себе на память… (Он указал рукой на грудь.) Что это? — заговорил он вдруг, — посмотри-ка: море… все золотое, и по нем голубые острова,
мраморные храмы, пальмы, фимиам…
Неточные совпадения
Полагайтесь так, что хотя не можете вы молиться сами за себя из уездного
храма, но есть у вас такой человек в столице, что через него идет за вас молитва и из Казанского собора, где спаситель отечества, светлейший князь Кутузов погребен, и из Исакиевского, который весь снаружи
мраморный, от самого низа даже до верха, и столичный этот за вас богомолец я, ибо я, четши ектению велегласно за кого положено возглашаю, а про самого себя шепотом твое имя, друже мой, отец Савелий, потаенно произношу, и молитву за тебя самую усердную отсюда посылаю Превечному, и жалуюсь, как ты напрасно пред всеми от начальства обижен.
Уже
храм Сераписа, Кёльнский собор мира языческого, с своими сводами, галереями, портиками, бесчисленными колоннадами,
мраморными стенами, покрытыми золотом, давно был разрушен, и колоссальная статуя Сераписа, на челе которой останавливался луч солнечный, не смея миновать его, была разбита и превращена в пепел.
С ранней зарею сидел он уже на
мраморных ступенях, под колоннадою
храма, осматривая каждого человека, как таможенный пристав.
Образ покинутой женщины — этого дивного созданья, блиставшего молодостью, красотой и грацией, с печальной улыбкой на чудных устах, созданных для чистых поцелуев, стоял перед ним в этой раззолоченной швейцарской грязной содержанки, и буквально какое-то чувство непреодолимой брезгливости останавливало его сделать шаг по
мраморным плитам пола этого преддверия
храма современной похоти.
Электрические фонари разом зажглись, и их розоватый свет смешался с общим тоном освещения. Свежий снег лежал на дорожках цветника, на ступеньках террасы, на крышах домов.
Мраморные стены
храма отливали желтоватостью слоновой кости.
Внутренность
храма, когда Вадим Петрович остановился невдалеке от средних больших дверей против
мраморного шатра, покрывавшего алтарь, полная живописной полумглы, ширилась в грандиозных очертаниях сводов и стен; снопы маленьких огоньков на паникадилах мерцали в глубине, чуть-чуть освещая лики икон. Сверху ряды золоченых перил на хорах отливали блеском округлых линий.