Неточные совпадения
Охотиться нам долго не пришлось. Когда мы снова сошлись, день был на исходе. Солнце уже заглядывало за горы, лучи его пробрались в самую глубь леса и золотистым сиянием осветили
стволы тополей, остроконечные вершины елей и
мохнатые шапки кедровников. Где-то в стороне от нас раздался пронзительный крик.
Вместо них появились корявый дубок, маньчжурская рябина с голыми ветками и слабо опушенными листьями, желтая береза с
мохнатой корой, висящей по
стволу лохмотьями, рододендроны с кожистыми, иногда зимующими листьями и белая ясеница.
— Иди-иди, дурашка, чего рот разинул! — подталкивал его шутливо старик. — Погоди, вот дойдем до города Новороссийского и, значит, опять подадимся на юг. Там действительно места, — есть на что посмотреть. Сейчас, примерно сказать, пойдут тебе Сочи, Адлер, Туапсе, а там, братец ты мой, Сухум, Батум… Глаза раскосишь, глядемши… Скажем, примерно — пальма. Удивление!
Ствол у нее
мохнатый, на манер войлока, а каждый лист такой большой, что нам с тобой обоим укрыться впору.
Он был глух, запущен, старые древесные
стволы были закрыты разросшимся орешником и походили на
мохнатые лапы голубей.
Мне снилось, что я опять еду той же дорогой, и опять мне холодно, и опять кругом меня опушенный инеем лес, и косые лучи солнца, густые и желтые, уходят из этого леса, играя кое-где на
стволах и
мохнатых ветках… Только где-то за лесом что-то еще гудит глухими, стонущими ударами, как будто гонится за нашими санями.
А темнота в лесу сгущается все больше и больше… Розоватые у опушки
стволы сосен исчезли: появились угрюмые, точно затянутые траурной пеленой хвойные деревья… Они, как
мохнатые чудища, сторожат тропинки. Стуча зубами со страху, с холодным потом, выступившим на лбу, Любочка нагнулась еще раз, чтобы сорвать последнюю травинку, выпрямилась и закаменела на месте. Какая-то белая фигура прямо двигалась на нее.
Полный месяц с небесной высоты задумчиво смотрел на уснувшую землю и тихим густым светом озарял
мохнатые ели, белые
стволы берез и большие глыбы лавы, которые издали можно было принять за гигантских жаб или окаменевших допотопных чудовищ.