Неточные совпадения
Княжне Кити Щербацкой было восьмнадцать лет. Она выезжала первую зиму. Успехи ее в свете были больше, чем обеих ее старших сестер, и больше, чем даже ожидала княгиня. Мало того, что юноши, танцующие на
московских балах, почти все были влюблены в Кити, уже в первую зиму представились две серьезные
партии: Левин и, тотчас же после его отъезда, граф Вронский.
Разъезжая по делам патрона и Варавки, он брал различные поручения Алексея Гогина и других партийцев и по тому, как быстро увеличивалось количество поручений, убеждался, что связи
партий в
московском фабричном районе растут.
В такую-то кровожадную в тостах
партию сложились
московские славяне во время нашей ссылки и моей жизни в Петербурге и Новгороде.
Арестантские
партии шли из
московской пересыльной тюрьмы, Бутырской, через Малую Дмитровку по Садовой до Рогожской.
О
партии московских умеренных Райнер отозвался с сострадательной улыбкой, что на них вовсе нечего рассчитывать.
— Прекрасный малый, с состоянием. Сослуживец мой
московский. Вы понимаете — после той истории… вам это все должно быть хорошо известно (Майданов значительно улыбнулся)… ей не легко было составить себе
партию; были последствия… но с ее умом все возможно. Ступайте к ней: она вам будет очень рада. Она еще похорошела.
Кружок этот составляли четыре офицера: адъютант Калугин, знакомый Михайлова, адъютант князь Гальцин, бывший даже немножко аристократом для самого Калугина, подполковник Нефердов, один из так называемых 122-х светских людей, поступивших на службу из отставки под влиянием отчасти патриотизма, отчасти честолюбия и, главное, того, что все это делали; старый клубный
московский холостяк, здесь присоединившийся к
партии недовольных, ничего не делающих, ничего не понимающих и осуждающих все распоряжения начальства, и ротмистр Праскухин, тоже один из 122-х героев.
Вознамерившись подкузьмить Ивана Тимофеича, с тем чтобы потом самому сесть на его место, он тайно послал в
московский Охотный ряд корреспонденцию, в которой доказывал, что ядовитые свойства проектированного в квартале «Устава» происходят-де оттого, что во время его составления господин начальник квартала находился-де под влиянием вожаков революционной
партии, свившей-де гнездо на Литейной.
…Владимирка — большая дорога. По избитым колеям, окруженная конвоем, серединой дороги гремит кандалами
партия арестантов. Солнце жарит… Ветер поднимает пыль. Путь дальний — из
Московской пересыльной тюрьмы в Нерчинскую каторгу.
Огромного роста, сухой и костистый, в долгополом сюртуке, черномазый, с ястребиными глазами, он с часу дня до позднего вечера пребывал ежедневно в бильярдной Большой
московской гостиницы, играл по рублику
партию на бильярде, причем кия в руки не брал, а мазиком с «ярославским накатом».
По странному стечению обстоятельств, барон в эти минуты думал почти то же самое, что и княгиня: в начале своего прибытия в Москву барон, кажется, вовсе не шутя рассчитывал составить себе
партию с какой-нибудь купеческой дочкой, потому что, кроме как бы мимолетного вопроса князю о
московском купечестве, он на другой день своего приезда ни с того ни с сего обратился с разговором к работавшему в большом саду садовнику.
Где эта
партия vieux bojards moskowites? [старых
московских бояр (франц.).]
Он советовал переменить маршрут, а именно: ехать по железной дороге в Москву; покидаться с «
московскою белою
партиею» и потом ехать в Полтавскую губернию, где жили родные Ничипоренки и где он надеялся устроиться по акцизной части.
Таким образом в этих новых друг к другу отношениях дошли они до Нижнего Новгорода. Здесь
партия их соединилась с
партиею, следовавшею в Сибирь с
московского тракта.
Прав был и Кржижановский. Ореол блестящей
партии, окружавшей князя в
московском свете, не остался без влияния на княжну Варвару, и мысль, что князь сделает ей предложение, стала улыбаться ей не менее, чем ее отцу, князю Ивану Андреевичу.
Невест в Москве и тогда, как и теперь, было, что называется, хоть отбавляй, Глеб же Алексеевич Салтыков представлял из себя блестящую
партию для девушки даже из самого высшего
московского круга. Древнего рода, гвардейский офицер, образованный, красивый, богатый и молодой, не кутила, не мот и не пьяница — качества, редко соединяющиеся в одном лице и, несомненно, делавшие Салтыкова одним из лучших
московских женихов. Но старанья родных, папенек и маменек невест и даже этих последних, не имели успеха.
«Вот она, эта Сибирь! Непривлекательна, хотя это одни из ее первых аванпостов, но для меня все безнадежно потеряно. Здесь, по крайней мере, год тому назад была и она, да, почти год, в прошлом году в конце августа или в начале сентября она должна была отправиться с
партиею. Мне сказал это смотритель
московской пересыльной тюрьмы».
Это были
партии «не ахтительные», как выражалась горничная барышень Похвисневых, круглолицая и толстогрудая Палаша, но 'es trente aus sonnes ont leurs désirs singuliers, — заметила одна из
московских злоязычниц, княгиня Китти Облонская.