Неточные совпадения
Было то время года, перевал лета, когда урожай нынешнего года уже определился, когда начинаются заботы о посеве будущего года и подошли покосы, когда рожь вся выколосилась и, серо зеленая, не налитым, еще легким колосом
волнуется по ветру, когда зеленые овсы, с раскиданными по ним кустами желтой травы, неровно выкидываются по поздним посевам, когда ранняя гречиха уже лопушится, скрывая землю, когда убитые в камень скотиной пары́ с оставленными дорогами, которые не берет соха, вспаханы до половины; когда присохшие вывезенные кучи навоза пахнут по зарям вместе с медовыми травами, и на низах, ожидая косы, стоят сплошным
морем береженые луга с чернеющимися кучами стеблей выполонного щавельника.
Были два обстоятельства немножко неприятные; но оба эти обстоятельства тонули в
море добродушного веселья, которое
волновалось в душе Степана Аркадьича.
Страсти не что иное, как идеи при первом своем развитии: они принадлежность юности сердца, и глупец тот, кто думает целую жизнь ими
волноваться: многие спокойные реки начинаются шумными водопадами, а ни одна не скачет и не пенится до самого
моря.
В четыре часа дня погода начала портиться, с востока стал надвигаться туман, и, хотя ветра еще не было,
море сильно
волновалось.
Трава колыхалась и
волновалась, как
море.
Долину реки Мутухе можно считать самым зверовым местом на побережье
моря. Из зарослей леспедецы и орешника то и дело выбегали олени, козули и кабаны. Казаки ахали,
волновались, и мне стоило немалого труда удержать их от стрельбы и бесполезного истребления животных. Часа в 3 дня я подал сигнал к остановке.
С закатом солнца ветер засвежел, небо покрылось тучами, и
море еще более
взволновалось. Сквозь мрак виднелись белые гребни волн, слабо фосфоресцирующие. Они с оглушительным грохотом бросались на берег. Всю ночь металось
море, всю ночь гремела прибрежная галька и в рокоте этом слышалось что-то неумолимое, вечное.
Речка, через которую перекинут упомянутый мост, вытекала из пруда и впадала в другой. Таким образом с севера и юга городок ограждался широкими водяными гладями и топями. Пруды год от году мелели, зарастали зеленью, и высокие густые камыши
волновались, как
море, на громадных болотах. Посредине одного из прудов находится остров. На острове — старый, полуразрушенный замок.
Змеиный вид, жестокий; простор — краю нет; травы, буйство; ковыль белый, пушистый, как серебряное
море,
волнуется, и по ветерку запах несет: овцой пахнет, а солнце обливает, жжет, и степи, словно жизни тягостной, нигде конца не предвидится, и тут глубине тоски дна нет…
И застонет стоном земля: «Новый правый закон идет», и
взволнуется море, и рухнет балаган, и тогда подумаем, как бы поставить строение каменное.
Матвей Дышло говорил всегда мало, но часто думал про себя такое, что никак не мог бы рассказать словами. И никогда еще в его голове не было столько мыслей, смутных и неясных, как эти облака и эти волны, — и таких же глубоких и непонятных, как это
море. Мысли эти рождались и падали в его голове, и он не мог бы, да и не старался их вспомнить, но чувствовал ясно, что от этих мыслей что-то колышется и
волнуется в самой глубине его души, и он не мог бы сказать, что это такое…
Шалимов (целуя ее руку,
волнуясь). Мне кажется, что, когда я рядом с вами… я стою у преддверия неведомого, глубокого, как
море, счастья… Что вы обладаете волшебной силой, которой могли бы насытить другого человека, как магнит насыщает железо… И у меня рождается дерзкая, безумная мысль… Мне кажется, что если бы вы… (Он прерывает свою речь, оглядывается. Варвара Михайловна следит за ним.)
Как бурное
море, шумел и
волновался народ на городской площади, бояре и простолюдины, именитые граждане и люди ратные — все теснились вокруг Лобного места; на всех лицах изображалось нетерпеливое ожидание.
Вечер спустился уже на землю, в лесу потемнело, бор
волновался вокруг сторожки, как расходившееся
море; темные вершины колыхались, как гребни волн в грозную непогоду.
— Вы не
волнуйтесь; все устроится хорошо!.. Укрепитесь настолько, чтобы переехать ко мне, а там мы поедем с вами в теплый климат… солнце,
море, спокойная жизнь…
Это
море зелени начинало
волноваться, когда по нем торопливо пробегала широкая тень от плывшего в небе облачка; несколько горных орлов черными точками парили в голубой выси северного неба.
Но при конце сего начертания взор мой невольно устремляется на всю неизмеримую Империю, где столько
морей и народов
волнуется, где столько климатов цветет или свирепствует, где столько необозримых степей расстилается и столько величественных гор бросает тень на землю!
Кажется, как будто целое
море мотыльков поднялось вдруг со стеблей и
волнуется блестящею тучею над черными жуками мужеского пола.
— Не знаю, но я здесь не останусь: климат не здоров для художника. А? Подумай-ка, да и поедем на наш старый театр, с его декорациями, в которых мудрено отличить тенистую аллею от реки, в которых
море спокойно, а стены
волнуются. Поедем-ка!
Она лежала по обе стороны реки, громадная, бурая, сожжённая солнцем, и только там, далеко на горизонте, еле видное старческим глазом, пышно
волновалось золотое
море пшеницы и прямо в него падало ослепительно яркое небо.
Исчез, оплаканный свободой,
Оставя миру свой венец.
Шуми,
взволнуйся непогодой:
Он был, о
море, твой певец.
У Стивы — «чрезвычайная снисходительность к людям, основанная на сознании своих недостатков». Он «совершенно ровно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания они ни были». «
Море добродушного веселья всегда
волновалось в душе Степана Аркадьевича». Неприятности и недоразумения скатываются с его души, не проникая вглубь, как вода с куска сливочного масла. «Все люди, все человеки, как и мы грешные: из чего злиться и ссориться?» — думает он.
Представим себе недавнее прошлое Италии. Гарибальди со своею удалою тысячью высадился в Сицилии. Как будто ураганом ударило по народному
морю, — оно
взволновалось и закипело, ринулось на твердыни насильнической власти, опрокинуло их и смыло. И юг Италии свободен, бежит из Неаполя трусливый и жестокий Франческо Второй, и народный вождь вступает в столицу.
До сих пор спокойное
море начало
волноваться.
Один экзамен сбыли. Оставалось еще целых пять, и в том числе география, которая ужасно смущала меня. География мне не давалась почему-то: бесчисленные наименования незнакомых рек,
морей и гор не укладывались в моей голове. К географии, к тому же, меня не подготовили дома, между тем как все остальные предметы я прошла с мамой. Экзамен географии был назначен по расписанию четвертым, и я старалась не
волноваться. А пока я усердно занялась следующим по порядку русским языком.
Мрачная зелень сосновых лесов, изредка перемежаемая серебристым березняком,
волновалась по тощей равнине этой, отделяла черной каймой ижорский берег от голубых вод Невы и
моря и обрисовывала купу островов и суровый берег карельский.
Целое
море этих голов
волновалось кругом высившегося по середине площади эшафота со столбом, в который были вбиты три цепи.
Конечно, я был молод, и когда выпадал солнечный день, особенно радостный среди ноябрьских беспросветных потемок, я смеялся над вымыслами своими; но вот шли туманы с
моря, низко опускалось, придушая свет, тяжелое мокрое небо, и я снова слышал, как скребут железом, сдирая следы, трое темных; и снова
волновался.
Но стòит подняться буре,
взволноваться морю и двинуться самому кораблю, и тогда уж заблуждение невозможно.