Неточные совпадения
Опомнилась, глядит Татьяна:
Медведя нет; она в сенях;
За дверью крик и звон стакана,
Как на больших похоронах;
Не видя тут ни капли толку,
Глядит она тихонько в щелку,
И что же видит?.. за столом
Сидят чудовища кругом:
Один в рогах, с собачьей
мордой,
Другой с петушьей головой,
Здесь ведьма с козьей бородой,
Тут остов чопорный и гордый,
Там карла с хвостиком, а вот
Полу-журавль и полу-кот.
Потом смотритель рассказывал, что по дороге нигде нет ни волков, ни
медведей, а есть только якуты; «еще ушканов (зайцев) дивно», да по Охотскому тракту у него живут, в своей собственной юрте, две больные, пожилые дочери, обе девушки, что, «однако, — прибавил он, — на Крестовскую станцию заходят и
медведи — и такое чудо, — говорил смотритель, — ходят вместе со скотом и не давят его, а едят рыбу, которую достают из
морды…» — «Из
морды?» — спросил я. «Да, что ставят на рыбу, по-вашему мережи».
Медведь тер
морду лапами, кричал тоненьким голосом, валялся по земле и затем вновь принимался за ту же работу.
Она ослабевает мало-помалу и уже не может сопротивляться течению и уходит в затоны или же стоит за карчей, уткнувшись
мордой в берег; здесь ее можно брать прямо руками, и даже
медведь достает ее из воды лапой.
Долго ли, коротко ли сражался Миша с комарами, только шуму было много. Далеко был слышен медвежий рев. А сколько он деревьев вырвал, сколько камней выворотил!.. Все ему хотелось зацепить первого Комар Комаровича, — ведь вот тут, над самым ухом вьется, а хватит
медведь лапой, и опять ничего, только всю
морду себе в кровь исцарапал.
Опять полетел Комар Комарович и впился
медведю прямо в глаз. Заревел
медведь от боли, хватил себя лапой по
морде, и опять в лапе ничего, только чуть глаз себе не вырвал когтем. А Комар Комарович вьется над самым медвежьим ухом и пищит...
Медведю сделалось смешно. Перевалился он на другой бок, закрыл
морду лапой и сейчас же захрапел.
Обессилел наконец Миша. Присел он на задние лапы, фыркнул и придумал новую штуку — давай кататься по траве, чтобы передавить все комариное царство. Катался, катался Миша, однако и из этого ничего не вышло, а только еще больше устал он. Тогда
медведь спрятал
морду в мох. Вышло того хуже — комары вцепились в медвежий хвост. Окончательно рассвирепел
медведь.
Жалобно рыча, зверь подставил голову под новый удар топора, тогда Алексей, широко раскорячив ноги, всадил топор в затылок
медведя, как в полено,
медведь ткнулся
мордой в кровь свою, а топор так глубоко завяз в костях, что Алексей, упираясь ногою в мохнатую тушу, едва мог вырвать топор из черепа.
Его все любили, Никита ухаживал за ним, расчёсывая комья густой, свалявшейся шерсти, водил его купать в реку, и
медведь так полюбил его, что, когда Никита уходил куда-либо, зверь, подняв
морду, тревожно нюхал воздух, фыркая, бегал по двору, ломился в контору, комнату своего пестуна, неоднократно выдавливал стёкла в окне, выламывал раму.
Он отличался круглою, короткою
мордою и довольно стройным сложением, благодаря которому напоминал более колоссального грифона или пуделя, чем
медведя.
Нам предстояло или тихонько ретироваться, или стрелять. Чжан-Бао первый поднял ружье. Два выстрела раздались почти одновременно. Снежный капюшон свалился с головы
медведя, он вздрогнул, рванулся было вперед и тут же ткнулся
мордой в снег. Наши выстрелы оказались смертельными.
На них сидел пребольшой
медведь с двойною обезьяньею
мордой, козлиными рогами, змеиным хвостом, ежовою щетиной по всему телу, с руками остова и кошачьими когтями на пальцах.