Неточные совпадения
Рвение имел,
по ночам богу
молился, книги старые, «истинные» читал и зачитывался.
Нет, Дунечка, все вижу и знаю, о чем ты со мной много — то говорить собираешься; знаю и то, о чем ты всю
ночь продумала, ходя
по комнате, и о чем
молилась перед Казанскою божией матерью, которая у мамаши в спальне стоит.
Она слыла за легкомысленную кокетку, с увлечением предавалась всякого рода удовольствиям, танцевала до упаду, хохотала и шутила с молодыми людьми, которых принимала перед обедом в полумраке гостиной, а
по ночам плакала и
молилась, не находила нигде покою и часто до самого утра металась
по комнате, тоскливо ломая руки, или сидела, вся бледная и холодная, над Псалтырем.
— Жив? Так он жив! — завопил вдруг Митя, всплеснув руками. Все лицо его просияло. — Господи, благодарю тебя за величайшее чудо, содеянное тобою мне, грешному и злодею,
по молитве моей!.. Да, да, это
по молитве моей, я
молился всю
ночь!.. — и он три раза перекрестился. Он почти задыхался.
— Если бы мне удалось отсюда выйти, я бы все кинул. Покаюсь: пойду в пещеры, надену на тело жесткую власяницу, день и
ночь буду
молиться Богу. Не только скоромного, не возьму рыбы в рот! не постелю одежды, когда стану спать! и все буду
молиться, все
молиться! И когда не снимет с меня милосердие Божие хотя сотой доли грехов, закопаюсь
по шею в землю или замуруюсь в каменную стену; не возьму ни пищи, ни пития и умру; а все добро свое отдам чернецам, чтобы сорок дней и сорок
ночей правили
по мне панихиду.
Поздно
ночью, занесенные снегом, вернулись старшие. Капитан молча выслушал наш рассказ. Он был «вольтерианец» и скептик, но только днем.
По вечерам он
молился, верил вообще в явление духов и с увлечением занимался спиритизмом… Одна из дочерей, веселая и плутоватая, легко «засыпала» под его «пассами» и поражала старика замечательными откровениями. При сеансах с стучащим столом он вызывал мертвецов. Сомнительно, однако, решился ли бы он вызвать для беседы тень Антося…
За мошенников в суде стоит, а сам
ночью раза
по три
молиться встает, вот здесь в зале, на коленях, лбом и стучит
по получасу, и за кого-кого не
молится, чего-чего не причитает, спьяна-то?
Анфиса Егоровна сложила Нюрочкины пальчики в двуперстие и заставила
молиться вместе с собой, отбивая поклоны
по лестовке, которую называла «Христовою лесенкой». Потом она сама уложила Нюрочку, посидела у ней на кроватке, перекрестила на
ночь несколько раз и велела спать. Нюрочке вдруг сделалось как-то особенно тепло, и она подумала о своей матери, которую помнила как во сне.
Самое большое, чем он мог быть в этом отношении, это — пантеистом, но возвращение его в деревню, постоянное присутствие при том, как старик отец
по целым почти
ночам простаивал перед иконами, постоянное наблюдение над тем, как крестьянские и дворовые старушки с каким-то восторгом бегут к приходу
помолиться, — все это, если не раскрыло в нем религиозного чувства, то,
по крайней мере, опять возбудило в нем охоту к этому чувству; и в первое же воскресенье, когда отец поехал к приходу, он решился съездить с ним и
помолиться там посреди этого простого народа.
— Просто на себя не похож, — говорила она, — в лихорадке,
по ночам, тихонько от меня, на коленках перед образом
молится, во сне бредит, а наяву как полуумный: стали вчера есть щи, а он ложку подле себя отыскать не может, спросишь его про одно, а он отвечает про другое.
Поутру Егор Егорыч, проснувшись после довольно сносно проведенной
ночи, умылся, оделся,
помолился и, когда ему донесли, что на пошевни его поставлена кибитка и что даже приведены и заложены почтовые лошади, он — это было часов около десяти — отправился, одетый совсем по-дорожному, в дом Рыжовых, где застал сиену, умилившую его до глубины души.
Бросил
молиться, стал скакать и рыскать
по полям с утра до
ночи, не одного доброго коня заморил, а покоя не выездил!
Старик сидел на печи (той самой, на которой прежде него
по ночам молился зачитавшийся арестант, хотевший убить майора) и
молился по своей рукописной книге.
Неизвестность, в которой он находится насчет дорогих ему особ, вызывает в нем лихорадочное состояние, и лица, назначенные мною, чтобы жить с ним здесь, уверяют меня, что он не спит
по ночам, почти что ничего не ест, постоянно
молится и только просит позволения покататься верхом с несколькими казаками, — единственно для него возможное развлечение и движение, необходимое вследствие долголетней привычки.
Ни одна душа не видала, как «источник»
по ночам молился и плакал о своей голубке.
Самые беспокойные мысли одолевали его; он часто не спал
по ночам и подолгу
молился в своей горнице.
Детскую веселость и живой характер проявляет он и
ночью, когда встает затем, чтобы
помолиться Богу, то есть постучать себя кулаками
по груди и поковырять пальцем в дверях.
— Часовня! — объяснил Яков. — Я буду,
по ночам, тихонечко уходить сюда
молиться… Ладно?
Весь день Елена Петровна посылала смотреть на градусник, ужасаясь растущему холоду, а
ночью, в свисте ветра, в ударах
по стеклу то ли сухих снежинок, то ли поднятого ветром песку, зашептала раньше обыкновенного, потом стала кричать и с криком
молиться.
Шаховской каждый день, особенно
по ночам,
по нескольку часов
молится богу, а как ему
по толщине почти невозможно кланяться в землю, то он обыкновенно стоит на коленях и даже иногда лежит врастяжку и, крестя свой лоб, стукается им об пол.
И снова началось воровство. Каких только хитростей не придумывал я! Бывало, прежде-то
по ночам я, богу
молясь, себя не чувствовал, а теперь лежу и думаю, как бы лишний рубль в карман загнать, весь в это ушёл, и хоть знаю — многие в ту пору плакали от меня, у многих я кусок из горла вырвал, и малые дети, может быть, голодом погибли от жадности моей, — противно и пакостно мне знать это теперь, а и смешно, — уж очень я глуп и жаден был!
Ольга Ивановна с тревогой ожидала трупного заражения и
по ночам молилась богу, но все обошлось благополучно.
Так я себе и порешил, что сей старец с лапттком аду на погибель создан! и, всю
ночь по лесу бродючи, не знаю отчего вдаль не иду, а все думаю: «Как же он
молится, каким образом и
по каким книгам?»
Иной раз я встаю в темную
ночь и
молюсь долго,
по целым часам; часто и сон меня клонит; но страх все будит, все будит меня, и мне все чудится тогда, что гроза кругом меня собирается, что худо мне будет, что разорвут и затерзают меня недобрые, что не замолить мне угодников и что не спасут они меня от лютого горя.
— Если бы только минуточкой долее прожила ты, — грустно сказал сотник, — то, верно бы, я узнал все. «Никому не давай читать
по мне, но пошли, тату, сей же час в Киевскую семинарию и привези бурсака Хому Брута. Пусть три
ночи молится по грешной душе моей. Он знает…» А что такое знает, я уже не услышал. Она, голубонька, только и могла сказать, и умерла. Ты, добрый человек, верно, известен святою жизнию своею и богоугодными делами, и она, может быть, наслышалась о тебе.
— Граждане, гонимые тоскою из домов своих, нередко видали
по ночам, при свете луны, старца Феодосия, стоящего на коленях пред храмом Софийским; юная Ксения вместе с ним
молилась, но мать ее, во время тишины и мрака, любила уединяться на кладбище Борецких, окруженном древними соснами: там, облокотясь на могилу супруга, она сидела в глубокой задумчивости, беседовала с его тению и давала ему отчет в делах своих.
— Шляешься
по ночам… — ворчал хозяин-старовер в длинной, словно женской сорочке, отворяя ему ворота. — Чем шляться-то, лучше бы богу
молился.
Пришел он к старцу и рассказал ему про свою жизнь, про то, как он
молится, и какими словами, и как
по ночам встает, и как кормится подаянием, и спросил: хорошо ли он так делает?
И стала она
по целым часам и днем и
ночью молиться перед иконами, прося у Бога помилованья в том великом грехе, что не
по принужденью, не
по нужде, не
по страху, но своею волею впала она в греховную пропасть, оставила отеческие законы…
Кто с Богом не водится,
По ночам ему не
молится,
На раденьях не трудится,
Сердцем кто не надрывается,
Горючьими слезами не обливается —
Много, много с того спросится,
Тяжело будет ответ держать,
На том свете в темноте лежать!
А кто с Господом водится,
По ночам ему
молится,
На раденьях не ленится,
Сердцем своим надрывается,
Живот кровью обливается,
Сердечный ключ поднимается,
Хотя сердцем надрывается
Да слезами омывается, —
За то на небе ему слава велия!
На другой день начались Дунины сборы. Не осушая глаз, больше всех хлопотала угрюмая Дарья Сергевна, а
ночью по целым часам стояла перед иконами и клала поклоны за поклонами, горячо
молясь, сохранил бы Господь рабу свою, девицу Евдокию, ото всяких козней и наветов вражиих.
Однако от черта и монастырь не крепость. Прознал он, само собой, что княжну Тамару в подоблачный монастырь укрыли, ан доступу ему туда нету, — сторож, отставной солдат,
по ночам с молитвой ограду обходит. Княжна воску белей все
молится да поклоны кладет, — в церкви ли, в келье ли своей глаз не подымает, об земном и не вспомнит.