Когда она пришла к ней, больная взяла ее руку, приложила к своему лбу и повторяла: «
Молитесь обо мне, молитесь!» Молодая девушка, сама вся в слезах, начала вполслуха молитву — больная отошла в продолжение этого времени.
— Не буду, лебедушка, не буду, — рыдал Никифор. — Покарай меня Господь, коль забуду зарок, что даю тебе…
Молись обо мне, окаянном, святая душенька!.. Ах, Настенька, Настенька!.. Не знаешь, каково я любил тебя… А подойти близко боялся. Что ж?.. Пьян завсегда, мерзко ведь тебе было взглянуть на меня… Только издали любовался тобой… Помолись за меня Царю Небесному, перед его престолом стоючи…
— А со мной в поход, кабы и женой моей была, идти нельзя. Какой уж поход с бабами… Мало ли ратных людей в поход идет, а невесты и жены их дома сидят, молятся за них… Твоя чистая молитва девичья лучше всякой помощи, всегда будет со мной и от всякой опасности меня вызволит. Будешь
молиться обо мне?
Неточные совпадения
— Полечка,
меня зовут Родион;
помолитесь когда-нибудь и
обо мне: «и раба Родиона» — больше ничего.
— Благословите и
меня, Макар Иванович, на большую муку. Завтра решится вся судьба моя… а вы сегодня
обо мне помолитесь.
Видите, как
я все обдумала, одного только не могу придумать: что подумаете вы
обо мне, когда прочтете?
Я все смеюсь и шалю,
я давеча вас рассердила, но уверяю вас, что сейчас, перед тем как взяла перо,
я помолилась на образ Богородицы, да и теперь
молюсь и чуть не плачу.
Но мать уже перестала
молиться и обратила все свое внимание, всю себя на попечение и заботы
обо мне.
— Ишь ведь… et la proprete! — удивился однажды Ардальон Семеныч Братцев, случайно подслушав эту странную молитву, — а
обо мне, ангелочек,
молиться не нужно?
— Не беспокойтесь
обо мне, полковник, — отвечал Фома слабым голосом, голосом человека, прощающего врагам своим. — Сюрприз
я, конечно, хвалю: это изображает чувствительность и благонравие ваших детей. Стихи тоже полезны, даже для произношения… Но
я не стихами был занят это утро, Егор Ильич:
я молился… вы это знаете… Впрочем, готов выслушать и стихи.
— Не шути этим, Nicolas! Люди вообще коварны, а нигилисты — это даже не люди… это… это злые духи, — et tu sais d'apres la Bible ce que peut un esprit malfaisant а ты знаешь по Библии, что может злой дух… A потому, если они будут тебя искушать, вспомни
обо мне… вспомни, мой друг!.. и
помолись! La priere — c'est tout молитва — это все… Она даст тебе крылья и мигом прогонит весь этот cauchemar de moujik мужицкий кошмар… Дай
мне слово, что ты исполнишь это!
Когда мы по душе хотим переговорить с человеком о важном деле, мы стараемся сойтись с ним один на один, чтобы ничто не развлекало нас, не мешало нам. Как же общаться с богом,
молиться при народе? Трудно при народе избавиться от заботы о том, чтò
обо мне подумают, от пустословия, от рассеяния. Особенно, когда собираются по праздникам. Оттого и сказано в евангелии...
Замыкаю же сие мое обширное послание к вам тою вестью, что
я о вас
обо всех
молюсь, желаю вам здоровья и всех благ, и утверждаю и вас в истине, что все бывает ко благу, так как и в сем трепетном деле, которое мы недавно только пережили, вам, государь Иван Демьянович, тоже дана, по моему мнению, добрая наука: вам, вечно надеявшимся на силу земной власти, окончание гордановского дела может служить уроком, что нет того суда, при котором торжество истины было бы неизбежно.
— «Что делать? Что делать?..» — передразнил князь архимандрита. — Ишь какой недогадливый!.. Да долго ль, в самом деле,
мне просить молитв у тебя?.. Свят ты человек пред господом, доходна твоя молитва до царя небесного?
Помолись же
обо мне, пожалуйста, сделай милость,
помолись хорошенько, замоли грехи мои… Страшен ведь час-от смертный!.. К дьяволам бы во ад не попасть!.. Ух, как прискорбна душа!.. Спаси ее, отче святый, от огня негасимого…