Неточные совпадения
Если она моя, то я чувствую себя так высоко, так твердо, что ничто не
может для меня
быть унизительным.
Может быть, ему слишком уж ярко, при болезненном настроении его, представилась в эту минуту вчерашняя смешная и
унизительная роль его перед этой девицей, в согласии которой, как оказывалось теперь, он
был все время так спокойно уверен.
У меня сердце сжалось до боли, когда я услышал такие слова. Эта наивно
унизительная просьба
была тем жалчее, тем сильнее пронзала сердце, что
была так обнаженна и невозможна. Да, конечно, он просил милостыню! Ну
мог ли он думать, что она согласится? Меж тем он унижался до пробы: он попробовал попросить! Эту последнюю степень упадка духа
было невыносимо видеть. Все черты лица ее как бы вдруг исказились от боли; но прежде чем она успела сказать слово, он вдруг опомнился.
Меня стало теснить присутствие старика, мне
было с ним неловко, противно. Не то чтоб я чувствовал себя неправым перед граждански-церковным собственником женщины, которая его не
могла любить и которую он любить
был не в силах, но моя двойная роль казалась мне
унизительной: лицемерие и двоедушие — два преступления, наиболее чуждые мне. Пока распахнувшаяся страсть брала верх, я не думал ни о чем; но когда она стала несколько холоднее, явилось раздумье.
Это неожиданное болезненное восклицание, чуть не рыдание,
было нестерпимо. Это, вероятно,
была минута первого полного, со вчерашнего дня, яркого сознания всего происшедшего — и тотчас же затем отчаяния, полного,
унизительного, предающегося; кто знает, — еще мгновение, и он,
может быть, зарыдал бы на всю залу. Степан Трофимович сначала дико посмотрел на него, потом вдруг склонил голову и глубоко проникнутым голосом произнес...
— Сообразно? Но равны ли мы теперь между собою? Неужели вы не понимаете, что я, так сказать, раздавил вас своим благородством, а вы раздавили сами себя своим
унизительным поступком? Вы раздавлены, а я вознесен. Где же равенство? А разве можно
быть друзьями без такого равенства? Говорю это, испуская сердечный вопль, а не торжествуя, не возносясь над вами, как вы,
может быть, думаете.
Давно собирался я оставить ваш дом, но моя слабость мешала мне, — мешала мне любовь к вашему сыну; если б я не бежал теперь, я никогда бы не сумел исполнить этот долг, возлагаемый на меня честью. Вы знаете мои правила: я не
мог уж и потому остаться, что считаю
унизительным даром
есть чужой хлеб и, не трудясь, брать ваши деньги на удовлетворение своих нужд. Итак, вы видите, что мне следовало оставить ваш дом. Расстанемся друзьями и не
будем более говорить об этом.
Алексея Абрамовича она боялась — остальные в доме боялись ее, хотя она никогда никому не сделала вреда; обреченная томному гаремному заключению, она всю потребность любви, все требования на жизнь сосредоточила в ребенке; неразвитая, подавленная душа ее
была хороша; она, безответная и робкая, не оскорблявшаяся никакими оскорблениями, не
могла вынести одного — жестокого обращения Негрова с ребенком, когда тот чуть ему надоедал; она поднимала тогда голос, дрожащий не страхом, а гневом; она презирала в эти минуты Негрова, и Негров, как будто чувствуя свое
унизительное положение, осыпал ее бранью и уходил, хлопнув дверью.
— Печатное — да!..
Может быть, и дело; но проболтанное только языком — ничего!.. Пыль… прах, разлетающийся в пространстве и перестающий существовать; и, что
унизительнее всего, между нами, русскими, сотни таких болтунов, как я, которые никогда никакого настоящего дела не делали и только разговаривают и поучают, забывая, что если бы слова Христа не записали, так и христианства бы не существовало.
Перед Вадимом
было волнующееся море голов, и он с возвышения свободно
мог рассматривать каждую; тут мелькали уродливые лица, как странные китайские тени, которые поражали слиянием скотского с человеческим, уродливые черты, которых отвратительность определить невозможно
было, но при взгляде на них рождались горькие мысли; тут являлись старые головы, исчерченные морщинами, красные, хранящие столько смешанных следов страстей
унизительных и благородных, что сообразить их
было бы трудней, чем исчислить; и между ними кое-где сиял молодой взор, и показывались щеки, полные, раскрашенные здоровьем, как цветы между серыми камнями.
Эта женщина смеется надо мною! Я обратился к ней со всею нежностью, на которую я только способен; я даже,
может быть, говорил с нею
унизительным для себя тоном, и она ушла, сказав несколько обидных и презрительных слов.
«Для меня одно и одно — это твоя любовь. Если она моя, то я чувствую себя так высоко, так твердо, что ничто не
может быть для меня
унизительным. Я горда своим положением, потому что… горда тем… горда… — Она не договорила, чем она
была горда. Слезы стыда и отчаяния задушили ее голос».
Она действительно и
пила, но и в мрачном одурении кутежей не
могла примириться с этой жизнью, которая вынуждает
быть всю ночь на выставке, которая вынуждает улыбаться, невзирая на горе, болезнь, скуку с этой жизнью, которая иногда по целым часам приковывает к пьянице, с обязательством выносить его пошлые требования, жизнью ужасней геенны огненной, ужаснее тюрьмы и каторги, так как нет другого существования более
унизительного, более жалкого, как ремесло этих несчастных, обреченных на подлый труд, влекущий за собой зловещее изнеможение.
— Но вы должны это сделать! Вы должны, наконец, понять, что ваше упрямство усиливает
унизительное для всех нас подозрение… Вам должна, наконец,
быть дорога если не ваша честь, то честь всех ваших товарищей — честь полка и мундира!.. Мы все от вас требуем, чтобы вы сейчас, сию минуту разделись и дали себя обыскать… И как поведение ваше уже усилило подозрение, то мы рады случаю, что вы
можете быть обысканы при полковнике… Извольте раздеваться…
В холодном тоне князя, с которым он с ним поздоровался, в смущенном виде графа Ратицына и чересчур крепком пожатии руки, которым он наградил его, Бобров с проницательностью влюбленного, скорее сердцем, нежели умом, угадал, что ходатайство графа уже
было предъявлено и что последний потерпел,
быть может, для него, Боброва, крайне
унизительное фиаско.
Сопротивление со стороны полицианта угрожало ему двойною опасностью —
быть побитым от крестьян, которые
могли производить это в «панскую голову», то
есть на ответственность самого помещика, а потом виновного отвели бы к «пану», у которого всякого полицейского по меньшей мере ожидал невероятно
унизительный, но с неупустительною строгостью соблюдавшийся особый церемониал.
Я представил себе, что всем нам и нашим детям с детства словом и примером внушается не то, что внушается теперь: что человек должен соблюдать свое достоинство, отстаивать перед другими свои права (чего нельзя иначе делать, как унижая и оскорбляя других), а внушается то, что ни один человек не имеет никаких прав и не
может быть ниже или выше другого; что ниже и позорнее всех только тот, который хочет стать выше других; что нет более
унизительного для человека состояния, как состояние гнева против другого человека; что кажущееся мне ничтожество или безумие человека не
может оправдать мой гнев против него и мой раздор с ним.
И когда эти два деятеля соединили свои имена и свою ярость — вышло то, что
унизительный инцидент Ашинова никакими клещами не
может быть отодран от исторической фигуры Каткова…
Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и
выпить, и, хотя и считал это безнравственным и
унизительным, не
мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
Какие же меры в этом положении
могут казаться самыми надежными и действительными? Их, кажется, две: 1) лучшее обеспечение православного духовенства, при котором оно не
было бы вынуждено прибегать к
унизительным поборам, роняющим его во мнении прихожан, и 2) более совершенный суд, при коем правый человек
мог бы бестрепетно доказывать свою правоту, а виновный — принять наказание, сообразное действительной мере его вины, как следует по закону, а не по произволу.
Степанида Васильевна крестила их обоих и уходила на свою вдовью кроватку, и сон ее
был тих, мирен и живителен… И во всем этом странном и несогласимом, по-видимому, сочетании чувств и отношений она не видала ничего для себя
унизительного и даже ничего неудобного, а напротив, ей казалось, что все идет именно так, как только
может идти лучше.
— Я передам их в точности, но, в свою очередь, я
могу принять ваше условие только в том случае, если в заказе, который вы мне намерены сделать в случае моего проигрыша, не
будет ничего
унизительного для моей чести.
Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя
унизительным общество каких-то Бергов,
могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. — Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему
будет приятно, и почему он для карт и для чего-нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не
мог отказаться и обещался
быть.