Неточные совпадения
Я люблю, как Леонтий любит свою жену, простодушной, чистой, почти пастушеской любовью, люблю сосредоточенной страстью, как этот серьезный Савелий, люблю, как Викентьев, со всей веселостью и резвостью жизни, люблю, как любит,
может быть, Тушин, удивляясь и поклоняясь втайне, и люблю, как любит бабушка свою Веру, — и, наконец, еще как никто не любит, люблю такою любовью, которая дана
творцом и которая, как океан, омывает вселенную…»
Когда
творец исполняет социальный заказ без свободы, то продукты творчества
могут быть лишь бездарными и ничтожными.
— Если не
может решиться в положительную, то никогда не решится и в отрицательную, сами знаете это свойство вашего сердца; и в этом вся мука его. Но благодарите
Творца, что дал вам сердце высшее, способное такою мукой мучиться, «горняя мудрствовати и горних искати, наше бо жительство на небесех
есть». Дай вам Бог, чтобы решение сердца вашего постигло вас еще на земле, и да благословит Бог пути ваши!
Творец этого мира не
может быть добрым, потому что мир полон страданий, страданий невинных.
Но распря
Творца и творения не
может быть прекращена и разрешена свободой творения, так как свобода эта утеряна в грехопадении.
Под державным его покровом свободно и сердце наше, в молитвах ко всевышнему
творцу воссылаемых, с неизреченным радованием сказати
можем, что отечество наше
есть приятное божеству обиталище; ибо сложение его не на предрассудках и суевериях основано, но на внутреннем нашем чувствовании щедрот отца всех.
— Охлажденье, сударь, к нему имеют… большое охлажденье против прежнего, — отвечал успокоительным тоном Григорий Васильев, — вот уж года четыре мы это замечаем; только и говорят своим горничным девицам: «Ах, говорят, милые мои, как бы я желала выйти замуж!» Барышня, батюшка, умная, по политике тонкая, все,
может быть, по чувствительной душе своей почувствовали, какой оне пред господом творцом-создателем грех имеют.
— Боже сохрани! Искусство само по себе, ремесло само по себе, а творчество
может быть и в том и в другом, так же точно, как и не
быть. Если нет его, так ремесленник так и называется ремесленник, а не
творец, и поэт без творчества уж не поэт, а сочинитель… Да разве вам об этом не читали в университете? Чему же вы там учились?..
Например, такая мысль: хотя свобода
есть драгоценнейший дар
творца, но она
может легко перейти в анархию, ежели не обставлена в настоящем уплатой оброков, а в будущем — взносом выкупных платежей.
И вот, несмотря на это, люди толкуют об ее продаже, и действительно, в наш продажный век земля представляется на рынок для оценки и для так называемой продажи. Но продажа земли, созданной небесным
творцом, является дикой нелепостью. Земля
может принадлежать только всемогущему богу и всем сынам человеческим, работающим на ней, или тем, кто
будет на ней работать.
Это совершенно своеобразное отношение между Абсолютным и относительным
может быть определено как самосознание тварности, выражающее собой онтологическое отношение твари к
Творцу [К этой мысли приближался Шлейермахер в своем определении религии как «schlechlhinniges Abhängigkeilsgefühl» — чувство (онтологической) зависимости как таковое.].
Предвечного решения Божия, которое осталось тайною даже «начальствам и властям» небесным, не
мог разгадать и искуситель, дух зависти, который уже по тому самому лишен
был всякой проницательности в любви: судя по самому себе и не допуская ничего иного и высшего, он
мог рассчитывать лишь на то, что
Творец, обиженный непослушанием, отвернется от мира, бросит его, как сломанную игрушку, а тогда-то и воцарится в нем сатана.
Правда, эта последняя ступень, установляющая иерархическое соотношение
Творца, Софии и мира, далеко не достаточно проявлена в ранних и средних диалогах Платона, где
может скорее получиться такое впечатление, что мир идей, София, и
есть самое высшее начало мира, почти сливается с Божеством.
Очевидно также, что зло, как таковое, не
могло быть создано благим и любящим
Творцом, а потому и не
может иметь в себе бытия или самостоятельного источника жизни, который, однако, присущ самомалейшей твари.
Поэтому Бог-Творец не
может быть «божеством вообще», которое доступно философии и «естественной религии», но имеет конкретные черты — имя и лик.
Но мир
есть бытие не самобытное, а то, что сотворено Богом, не
может быть таким, каков сам
Творец: in his enim, quae auoaue modo sint, et non sunt quod Deus est, a quo facta sunt»» [В здешних вещах да
будет свой собственный образ, а не Божий, от которого все они происходят (лат.).] [De civ. Dei, XIV, 13, 11 (Писарев, 103).].
Клятву дала я Оленушке Петровне, на смертном одре ее, обещалась ей заместо матери Дунюшке
быть — и то обещанье, перед
Творцом Создателем данное, сколько Господь
мочи дает, исполняю…
Творческий акт не
может быть задушен внутри
творца, не находя себе никакого выхода.
Никогда великие художники-творцы не
были эстетами,
могли даже иметь резко и крайне этическое отношение к жизни, как, например, Лев Толстой.
Творец и великий
творец может быть гулякой праздным,
может быть ничтожнейшим из детей ничтожных мира.
Грехопадение не
может быть объяснено в категориях
Творца и твари, оно невозможно как восстание твари против
Творца.
Творческое призвание человека
может осуществляться в разных сферах и в разных профессиях и специальностях, но самый образ человека-творца не
есть образ профессиональный, не
есть образ ученого или артиста, политика или инженера.
Он не
мог примириться с тем, что у такого злого, исполненного несправедливостей и страданий мира
есть всеблагий и всесильный
Творец.
Мне нет дела до орлов и цветов человечества. Борцы, подвижники,
творцы, — они всегда жили и
будут жить — в исканиях и муках, в восторге побед и трагизме поражений. А эти вот, серенькие, маленькие? Этот бурьян человеческий? Ведь здесь-то именно и нужно знать, для чего жизнь. Все люди живут. И для всех должно
быть что-то общее. Не
может смысл жизни разных людей
быть несоизмеримым.
Я бы это выразил в такой форме: Бог не
есть Абсолютное, Бог-Творец, Бог-личность, Бог, вступающий в отношение с миром и человеком, не
может мыслиться в той совершенной отрешенности, в которой вырабатывается предельное понятие Абсолютного.
Не
будет ли вечность впусте?» Пусть утешает Ориген, что не
мог же впасть в ошибку
творец, узрев, «яко все добро зело», если оно на самом деле никуда не годится, а Ермию все-таки кажется, что «весь мир лежит во зле», и ум его напрасно старается прозреть: «кацы
суть Богу угождающие и вечность улучившие?»
Я ничего не понимал, но мне
было приятно, очень приятно его слушать; не зная языка,
мог я, однако ж, с помощью слуха сказать ему, что он читал: песни ли ангелов, у престола Всевышнего поющих ему хвалу чистого сердца, или безумный ропот беснующихся на
творца своего, бунтующий ад или красные, райские дни.
Человек творческой мировой эпохи, человек, сознавший себя
творцом, всегда революционен по отношению к творчеству подзаконному, нормативному, культурно-дифференцированному, ибо творчество не
может быть ни послушанием закону, ни послушанием искуплению.
Вне-антропологическая и под-антропологическая философия не
может быть названа творческой философией — в ней нет
творца, нет творческого преодоления творящим человеком мировой необходимости, в ней человек приведен в состояние абсолютного послушания категориям философского познания, стремящегося упразднить человека и себя поставить на его место.
Человеческая природа, подобная
Творцу, не
могла быть сотворена
Творцом лишь для того, чтобы, согрешив, искупить свой грех и в дело искупления вложить все свои силы на протяжении всего мирового процесса.
Что образ и подобие
Творца не
может не
быть творцом, эта антропологическая истина не
была еще с достаточной силой и полнотой осознана в предшествующие религиозные эпохи.
Пушкин
был обреченным гением-творцом, и он не только не
мог быть святым, но и не должен, не смел им
быть.
Да, мой друг Маша, поучительная
была минута, когда я лично увидал, что наше толчение воды в ступе
может кончиться полным безобразием, если мы не оборвем сразу же свои смешные претензии на звание
творцов и деятелей и не пойдем учиться с азбуки…
Творец может быть демоничен, и демонизм его
может отпечатлеться на его творении.
Он кроток сердцем
был, чувствителен душою —
Чувствительным
Творец награду положил.
Дарил несчастных он — чем только
мог — слезою;
В награду от
Творца он друга получил.