Находясь в средине этого магического круга, захватывающего пространство в несколько сот миль, не подозреваешь, по тишине моря и ясности неба, что находишься в объятиях
могучего врага, и только тогда узнаешь о нем, когда он явится лицом к лицу, когда раздастся его страшный свист и гул, начнется ломка, треск, когда застонет и замечется корабль…
Неточные совпадения
Нужно было уйти из этого леса, и для того были две дороги: одна — назад, — там были сильные и злые
враги, другая — вперед, — там стояли великаны-деревья, плотно обняв друг друга
могучими ветвями, опустив узловатые корни глубоко в цепкий ил болота.
И настала тяжкая година,
Поглотила русичей чужбина,
Поднялась Обида от курганов
И вступила девой в край Троянов.
Крыльями лебяжьими всплеснула,
Дон и море оглашая криком,
Времена довольства пошатнула,
Возвестив о бедствии великом.
А князья дружин не собирают.
Не идут войной на супостата,
Малое великим называют
И куют крамолу брат на брата.
А
враги на Русь несутся тучей,
И повсюду бедствие и горе.
Далеко ты, сокол наш
могучий,
Птиц бия, ушел на сине море!
Схватив
врага за мягкие власы,
Он сзади гнет
могучею рукою
К сырой земле.
A война все кипит, все пылает своим кровавым полымем. Все идут и идут на защиту правого дела
могучие русские дружины, смелая и непоколебимая мужественная армия и бесстрашно рвутся вперед на
врагов отечества наши славные герои — чудо-богатыри!
Ваша святая родина — покровительница наша, — горячо и искренно срывалось с губ оратора: — и наш храбрый народ, готовый биться до последних сил с таким сильным и кровожадным
врагом, как Австрия, верит и знает, что его старшая сестра вместе с её великим царем,
могучим императором русским, придет к ней на помощь…
Лондон в истории русской эмиграции сыграл, как известно, исключительную роль. Там был водружен первый по времени «вольный станок», там раздавался
могучий голос Герцена; туда в течение нескольких лет совершалось и тайное и явное паломничество русских — не одних
врагов царизма, а и простых обывателей: чиновников, литераторов, помещиков, военных, более образованных купцов.
«Это город, то-то привольный, то-то
могучий!» — говаривали и немчины, и литвины, и все иноземные людины: ганзейцы и мурмане, гречины и татары, бывшие в нем не как
враги, а как гости, — любили они заглядываться на золоченые главы церквей его, разгуливать по широким улицам и любоваться на площадях и в балаганах всеми товарами заморскими!
— Ведомо тебе хлебосольство и единодушие отца моего с Фомою и то, как они условились соединить нас, детей своих; памятно тебе, как потешались мы забавами молодецкими в странах иноземных, когда, бывало, на конях перескакивали через стены зубчатые, крушили брони богатырские и славно мерились плечами с
врагами сильными,
могучими, одолевали все преграды и оковы их, вырывали добро у них вместе с руками и зубрили мечи свои о черепа противников?
— Ведомо тебе хлебосольство и единодушие отца моего с Фомой и то, как они условились соединить нас, детей своих; помнишь ты, как потешались мы забавами молодецкими в странах иноземных, когда, бывало, на конях перескакивали через стены зубчатые, крушили брони богатырские и славно мерились плечами с
врагами сильными,
могучими, одолевали все преграды и оковы их, вырывали добро у них вместе с руками и зубрили мечи свои о черепа противников?
Тот город то-то привольный, то-то
могучий! — говаривали и немчины, и литвины, и все иноземные людины: ганзейцы и мурмане, гречины и татары, бывшие в нем не как
врага, а как гости, — любили заглядываться на позолоченные главы церквей его, разгуливать по широким улицам и любоваться на площадях и в балаганах всеми товарами заморскими!
Певец
Друзья, кипящий кубок сей
Вождям, сраженным в бое.
Уже не при́дут в сонм друзей,
Не станут в ратном строе,
Уж для
врага их грозный лик
Не будет вестник мщенья,
И не помчит их мощный клик
Дружину в пыл сраженья;
Их празден меч, безмолвен щит,
Их ратники унылы;
И сир
могучих конь стоит
Близ тихой их могилы.