Неточные совпадения
Я так привык к ее бескорыстной, нежной любви к нам, что и не воображал, чтобы это
могло быть иначе, нисколько не
был благодарен ей и никогда не задавал себе вопросов: а что, счастлива ли она?
довольна ли?
Но разве всякая порядочная женщина
может остаться
довольна, какого бы характера ни
был выбранный ею человек, лишь бы только
был честный?
— Да, ты
можешь. Твое положение очень счастливое. Тебе нечего бояться. Ты
можешь делать все, что захочешь. И если ты
будешь знать всю мою волю, от тебя моя воля не захочет ничего вредного тебе: тебе не нужно желать, ты не
будешь желать ничего, за что стали бы мучить тебя незнающие меня. Ты теперь вполне
довольна тем, что имеешь; ни о чем другом, ни о ком другом ты не думаешь и не
будешь думать. Я
могу открыться тебе вся.
— Я
была до сих пор очень
довольна вами, Павел Константиныч: но теперь интриги, в которых вы,
может быть, и не участвовали,
могут заставить меня поссориться с вами.
А уже, конечно, нельзя сказать об англичанах, чтоб они не любили своего отечества, или чтоб они
были не национальны. Расплывающаяся во все стороны Англия заселила полмира, в то время как скудная соками Франция — одни колонии потеряла, а с другими не знает, что делать. Они ей и не нужны; Франция
довольна собой и лепится все больше и больше к своему средоточию, а средоточие — к своему господину. Какая же независимость
может быть в такой стране?
Мать держала ее у себя в девичьей, одевала и кормила так, из сожаленья; но теперь, приставив свою горничную ходить за сестрицей, она попробовала взять к себе княжну и сначала
была ею
довольна; но впоследствии не
было никакой возможности ужиться с калмычкой: лукавая азиатская природа, льстивая и злая, скучливая и непостоянная, скоро до того надоела матери, что она отослала горбушку опять в девичью и запретила нам говорить с нею, потому что точно разговоры с нею
могли быть вредны для детей.
Сусанна Николаевна тоже это видела и даже
довольна была тем, полагая, что Егор Егорыч,
может быть, заснет.
Это предвидели в Багрове и нарочно отправили Елизавету Степановну, чтоб она по превосходству своего ума и положения в обществе (она
была генеральша)
могла воздерживать порывы дружелюбия простодушной Аксиньи Степановны; но простая душа не поддалась умной и хитрой генеральше и на все ее настойчивые советы отвечала коротко и ясно: «Вы себе там, как хотите, не любите и браните Софью Николавну, а я ею очень
довольна; я кроме ласки и уважения ничего от нее не видала, а потому и хочу, чтоб она и брат
были у меня в доме мною так же довольны…» И всё это она исполняла на деле с искренней любовью и удовольствием: заботилась, ухаживала за невесткой и потчевала молодых напропалую.
Софья Николавна
была также очень
довольна, потому что и сама не смела надеяться, чтоб Алексей Степаныч
мог так хорошо поддержать ее доброе мнение и оправдать выгодные о нем отзывы.
Только золотая посредственность
довольна собой, а настоящий автор вечно мучится роковым сознанием, что
мог бы сделать лучше, да и нет такой вещи, лучше которой нельзя
было бы представить.
Вообще невестками своими, как и внуками, Татьяна Власьевна
была очень
довольна и в случае каких недоразумений всегда говорила: «Ну, милушка, час терпеть, а век жить…» Но она не
могла того же сказать о невитом сене, Нюше, характер которой вообще сильно беспокоил Татьяну Власьевну, потому что напоминал собой нелюбимую дочь-модницу, Алену Евстратовну.
Спальные внизу
были пусты, и мать моя
могла осмотреть их, даже видеть ту кровать, на которой я
буду спать, казалось, она всем осталась
довольна.
Анне Акимовне все это
было известно, но помочь она не
могла, так как сама боялась Назарыча. Теперь ей хотелось, по крайней мере, обласкать учителя, сказать ему, что она им очень
довольна, но когда после пения он стал сильно конфузиться и извиняться в чем-то, и когда тетушка, говоря ему ты, фамильярно потащила его к столу, ей стало скучно и неловко, и она, приказав дать детям гостинцев, пошла к себе наверх.
Словом — все шло как следует: откупщики
были довольны, полиция
довольна, литераторы тоже довольны, что
могут пользоваться безыменною гласностью, — народ… но кто же заботился о народе?
Дарья Ивановна. Мой муж, конечно, не без странностей… Я вам говорю это так смело потому, что вы, с вашим проницательным взглядом, не
могли их не заметить — но он прекрасный человек. И я бы ни на что не жаловалась, я бы всем
была довольна, если б…
Дети молчали и только переглядывались в большом недоумении между собой. Одна только Тася насмешливо улыбалась. Она терпеть не
могла Викторика и
была очень
довольна, что ей удалось насолить ему.
— Противная горбунья! — буркнула она, — терпеть тебя не
могу! Пусть меня наказали, уж и ты останешься
довольна.
Будет тебе праздник!
— Вот ты все преклоняешься и преклоняешься, а сам ничего не хотел сделать. Все — «неловко» да «с какой стати»… Ужасно вообще ты стал какой-то… неподвижный. А уж ты бы, со своею солидною фигурою,
мог гораздо скорее добиться всего. На меня как взглянет солидный человек, так сразу почувствует ненависть… Вообще я своим пребыванием в Томилинске очень, очень
довольна. И люди
есть, и всё. Стоит только поискать… Если бы не нужно
было ехать в Питер, обязательно бы осталась здесь…
— Не
можешь же ты требовать от нее, чтобы она
была весела и
довольна.
Анжелика Сигизмундовна,
быть может, и обратила бы внимание на странный блеск глаз молодой девушки и ярко вспыхивающий румянец ее щек, но Ядвига заметила только, что Ирена не вспоминает мать и, кажется, не скучает, и
была очень
довольна.
— Я
был у нее вчера. Она вами очень
довольна. Говорит, что в вас
есть много путного. А ведь угодить на Антонину Дмитриевну трудненько. Знаю, знаю, что вам
было адски скучно в воскресенье. Разве я вас приглашаю смотреть на Вениаминову снизу вверх? Вовсе нет. Она — особа высокого полета по своему официальному положению, по связям; но мы с вами
можем на нее преспокойно смотреть, как на простую, в сущности даже добрую кумушку.
Долго, под наплывом новых ощущений, не
могла заснуть в эту ночь княжна Лида. Ей представлялось, как обрадуется дядя, узнав о счастии своей любимицы, как
будет довольна ее ненаглядная Марго.
— Ты всем хорош, André, но у тебя
есть какая-то гордость мысли, — сказала княжна, больше следуя за своим ходом мыслей, чем за ходом разговора, — и это большой грех. Разве возможно судить об отце? Да ежели бы и возможно
было, какое другое чувство, кроме vénération, [обожания]
может возбудить такой человек, как mon père? И я так
довольна и счастлива с ним. Я только желала бы, чтобы вы все
были счастливы, как я.
— О, ты ошибаешься! Ты только и
можешь дать им, что нужно. Ты умела
быть всем
довольна, — вот это и
есть то, что нужно и что дает счастье, а я
был жаден к приобретению богатства, — это то, что не нужно и в чем сокрыто несчастие жизни. Я за это страдаю.