Затеянная комедия была разыграна до конца, как по нотам. Савелий не показывался в генеральский дом целую неделю, а потом послал Мишке верного человека, чтобы поскорее завернул в злобинский дом. Когда
Мишка пришел, Савелий даже не взглянул на него, как виноватый, а только проговорил...
Неточные совпадения
Братья нам враги, боюсь их, уедем!» Я уж на нее цыкнула: «Не бросай в печь сору, и без того угар в доме!» Тут дедушко дураков этих
прислал прощенья просить, наскочила она на
Мишку, хлысь его по щеке — вот те и прощенье!
— Тамарочка, твой муж
пришел — Володенька. И мой муж тоже!
Мишка! — взвизгнула Нюра, вешаясь на шею длинному, носастому, серьезному Петровскому. — Здравствуй, Мишенька. Что так долго не
приходил? Я за тобой соскучилась.
— На торги я
прийти приду, этих делов без меня не бывает, — отвечал он, — и теперь этот ихний сиятельство или отступного мне давай, либо я его так влопаю, что ему с его сродственником и не расхлебать. Такую матушку-репку запоют, что мне же в ноги поклонятся. Прямо скажу: не им сломить
Мишку Трофимова, а я их выучу!
— Ловко я напугал мохнатого
Мишку!.. В другой раз не
придет.
— Ох, уж и не говори лучше:
пришел мой смертный час!.. — вздохнул
Мишка. — Разразит меня генерал по первому слову, уж это я вполне чувствую.
Как Мотька ни упрашивала,
Мишка остался непреклонен, точно бес на нем поехал. В первый же раз, как только
пришел Савелий, верный раб
Мишка привязался к нему.
— Перестань бегать-то,
Мишка, — уговаривал его генерал. — Нам не твое угощение нужно, а тебя… По делу
пришли.
— Ты ее из дому-то вымани поскорее, — учил
Мишка. — А там уж вся твоя будет… Известно, дура баба!.. Сразу отмякла… Как ты
придешь, так у ней уж весь дух подпирает.
— Эй, Кузьма, кособокая кикимора! — гремит солдат, напрягая грудь. — Иди сюда, вот я раздену, оголю пакостную душу твою, покажу её людям!
Приходит вам, дьяволы, последний час, кайтесь народу! Рассказывай, как ты прижимал людей, чтобы в Думу вора и приятеля твоего
Мишку Маслова провести! Чёрной сотни воевода, эй, кажи сюда гнусную рожу, доноситель, старый сыщик, рассказывай нам, миру, почём Христа продаёшь?
Мишка (в отчаянии). Братцы, что же это такое?
Пришел я на Воробьевы горы, думал хоть тут отдохнуть душою, а Блохин петь хочет.
Пришел, наконец, штукатур Тимофей Глухарь с сыном
Мишкой. Иван Ильич сговорился с ним.
Мать
приходит к директору, молит Христом-богом: «Господин директор, будьте столь добры, найдите моего
Мишку, посеките его, подлеца!» А директор ей: «Помилуйте, сударыня, у нас с ним пять швейцаров не справятся!»