Неточные совпадения
У нас нет, например, единичных хороших голосов, но зато у нас хор русской
оперы, я думаю, первый в
мире.
— Да не одному, Мари, а с тобой, с одной тобой в
мире! Съездим сегодня хоть в
оперу вдвоем; не все же забавляться картами.
— Нет, Михаил Иваныч Глинка не дилетант! — воскликнул, иронически рассмеявшись, Лябьев. — Что такое его «Жизнь за царя»?.. Это целый
мир, который он создал один, без всяких хоть сколько-нибудь достойных ему предшественников, — создал, легко сказать,
оперу, большую, европейскую, а мы только попискиваем романсики. Я вот просвистал удачно «Соловья» да тем и кончил.
Ему казалось, что он виноват перед своею жизнью, которую испортил, перед
миром высоких идей, знаний и труда, и этот чудесный
мир представлялся ему возможным и существующим не здесь, на берегу, где бродят голодные турки и ленивые абхазцы, а там, на севере, где
опера, театры, газеты и все виды умственного труда.
Описание
оперы в «Войне и
мире». «Во втором акте были картины, изображающие монументы, и была дыра в полотне, изображающая луну, и абажуры на рампе подняли, и справа и слева вышло много людей в черных мантиях. Люди стали махать руками, и в руках у них было что-то вроде кинжалов; потом прибежали еще какие-то люди и стали тащить прочь девицу… Они не утащили ее сразу, а долго с ней пели, а потом уже ее утащили, и за кулисами ударили три раза во что-то металлическое, и все стали на колени и запели молитву».
В зиму 1867^-1868 года расширилось и мое знакомство с парижской интеллигенцией в разных ее
мирах. Парламентская жизнь, литературные новости, музыка (тогда только начавшиеся"популярные"концерты Падлу),
опера, оперетка, драматические театры, театральные курсы и опять, как в первую мою зиму, усердное посещение Сорбонны и College de France.
Митинг ли в Гайд-Парке или на Трафальгар-Сквере, эпсомские ли скачки, массовые ли гулянья в"Кристал-Паласе", концерты ли, монстры, спектакли в
опере или вечера в народных театрах с. драмами из
мира лондонских вертепов, — все это давало чувство той громадной человеческой лаборатории, которая называется Лондоном.
Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской
оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый
мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.