Неточные совпадения
Вральман. Не крушинься, мая матушка, не крушинься; какоф тфой тражайший сын, таких на сфете
миллионы,
миллионы. Как ему не фыпрать сепе кампаний?
Раздался треск, свист и какое-то громадное клокотание, словно
миллионы неведомых гадин разом пустили свой шип из водяных хлябей.
Следовательно, ежели человек, произведший в свою пользу отчуждение на сумму в несколько
миллионов рублей, сделается впоследствии даже меценатом [Мецена́т — покровитель искусств.] и построит мраморный палаццо, в котором сосредоточит все чудеса науки и искусства, то его все-таки нельзя назвать искусным общественным деятелем, а следует назвать только искусным мошенником.
— Неужели эти сотни
миллионов людей лишены того лучшего блага, без которого жизнь не имеет смысла?
Земли заброшены, заросли полынями или розданы мужикам, и где производили
миллион, производят сотни тысяч четвертей; общее богатство уменьшилось.
Все удивительные заключения их о расстояниях, весе, движениях и возмущениях небесных тел основаны только на видимом движении светил вокруг неподвижной земли, на том самом движении, которое теперь передо мной и которое было таким для
миллионов людей в продолжение веков и было и будет всегда одинаково и всегда может быть поверено.
То, что это соображение было одно из
миллионов других соображений, которые, как Михайлов твердо знал это, все были бы верны, не уменьшило для него значения замечания Голенищева.
Это было опять одно из того
миллиона верных соображений, которые можно было найти в его картине и в фигуре Христа.
— Это слово «народ» так неопределенно, — сказал Левин. — Писаря волостные, учителя и из мужиков один на тысячу, может быть, знают, о чем идет дело. Остальные же 80
миллионов, как Михайлыч, не только не выражают своей воли, но не имеют ни малейшего понятия, о чем им надо бы выражать свою волю. Какое же мы имеем право говорить, что это воля народа?
— О, счастливый человек! — сказал он. — У меня полтора
миллиона и ничего нет, и, как видишь, жить еще можно!
Петровский прожил пять
миллионов и жил всё точно так же и даже заведывал финансами и получал двадцать тысяч жалованья.
И я и
миллионы людей, живших века тому назад и живущих теперь, мужики, нищие духом и мудрецы, думавшие и писавшие об этом, своим неясным языком говорящие то же, — мы все согласны в этом одном: для чего надо жить и что хорошо.
И каждое не только не нарушало этого, но было необходимо для того, чтобы совершалось то главное, постоянно проявляющееся на земле чудо, состоящее в том, чтобы возможно было каждому вместе с
миллионами разнообразнейших людей, мудрецов и юродивых, детей и стариков — со всеми, с мужиком, с Львовым, с Кити, с нищими и царями, понимать несомненно одно и то же и слагать ту жизнь души, для которой одной стоит жить и которую одну мы ценим.
— Вам хорошо говорить, — сказала она, — когда у вас
миллионы я не знаю какие, а я очень люблю, когда муж ездит ревизовать летом. Ему очень здорово и приятно проехаться, а у меня уж так заведено, что на эти деньги у меня экипаж и извозчик содержатся.
— Ну вот. Я и говорила! — радостно подхватила дама. И ведь правда, что пожертвовано теперь около
миллиона?
И ни то, ни другое не давало не только ответа, но ни малейшего намека на то, что ему, Левину, и всем русским мужикам и землевладельцам делать с своими
миллионами рук и десятин, чтоб они были наиболее производительны для общего благосостояния.
Обе несомненно знали, что такое была жизнь и что такое была смерть, и хотя никак не могли ответить и не поняли бы даже тех вопросов, которые представлялись Левину, обе не сомневались в значении этого явления и совершенно одинаково, не только между собой, но разделяя этот взгляд с
миллионами людей, смотрели на это.
— Я, право, не знаю. Я знаю, что родятся детей
миллионы без Москвы и докторов… отчего же…
Как любопытно всматривался я в каждую росинку, трепещущую на широком листке виноградном и отражавшую
миллионы радужных лучей! как жадно взор мой старался проникнуть в дымную даль!
Он был беден, мечтал о
миллионах, а для денег не сделал бы лишнего шага: он мне раз говорил, что скорее сделает одолжение врагу, чем другу, потому что это значило бы продавать свою благотворительность, тогда как ненависть только усилится соразмерно великодушию противника.
— Напротив, тысячи — трудно без греха, а
миллионы наживаются легко. Миллионщику нечего прибегать к кривым путям. Прямой таки дорогой так и ступай, все бери, что ни лежит перед тобой! Другой не подымет.
— Поверите ли, ваше превосходительство, — продолжал Ноздрев, — как сказал он мне: «Продай мертвых душ», — я так и лопнул со смеха. Приезжаю сюда, мне говорят, что накупил на три
миллиона крестьян на вывод: каких на вывод! да он торговал у меня мертвых. Послушай, Чичиков, да ты скотина, ей-богу, скотина, вот и его превосходительство здесь, не правда ли, прокурор?
— Это я не могу понять, — сказал Чичиков. — Десять
миллионов — и живет как простой мужик! Ведь это с десятью мильонами черт знает что можно сделать. Ведь это можно так завести, что и общества другого у тебя не будет, как генералы да князья.
У нас не то: у нас есть такие мудрецы, которые с помещиком, имеющим двести душ, будут говорить совсем иначе, нежели с тем, у которого их триста, а с тем, у которого их триста, будут говорить опять не так, как с тем, у которого их пятьсот, а с тем, у которого их пятьсот, опять не так, как с тем, у которого их восемьсот, — словом, хоть восходи до
миллиона, всё найдутся оттенки.
— Слышал. Говорят, человек, превосходящий меру всякого вероятия, десять
миллионов, говорят, нажил.
— У меня просто голова кружится, — сказал Чичиков, — как подумаешь, что у этого человека десять
миллионов. Это просто даже невероятно.
«Нет, если бы мне теперь, после этих страшных опытов, десять
миллионов! — подумал Хлобуев. — Э, теперь бы я не так: опытом узнаешь цену всякой копейки». И потом, минуту подумавши, спросил себя внутренне: «Точно ли бы теперь умней распорядился?» И, махнувши рукой, прибавил: «Кой черт! я думаю, так же бы растратил, как и прежде», — и вышел из лавки, сгорая желанием знать, что объявит ему Муразов.
Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно в тебе; не развеселят, не испугают взоров дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства, города с многооконными высокими дворцами, вросшими в утесы, картинные дерева и плющи, вросшие в домы, в шуме и в вечной пыли водопадов; не опрокинется назад голова посмотреть на громоздящиеся без конца над нею и в вышине каменные глыбы; не блеснут сквозь наброшенные одна на другую темные арки, опутанные виноградными сучьями, плющами и несметными
миллионами диких роз, не блеснут сквозь них вдали вечные линии сияющих гор, несущихся в серебряные ясные небеса.
— Не поверю, почтеннейший, извините, не поверю. Если б это были тысячи, еще бы так, но
миллионы… извините, не поверю.
Действия начались блистательно: читатель, без сомнения, слышал так часто повторяемую историю об остроумном путешествии испанских баранов, которые, совершив переход через границу в двойных тулупчиках, пронесли под тулупчиками на
миллион брабантских кружев.
«Нет, — подумал Чичиков, — ты-то не много сделаешь толку с десятью
миллионами. А вот если б мне десять
миллионов, я бы, точно, кое-что сделал».
— Да что говорить! помилуйте, — сказал Вишнепокромов, — с десятью
миллионами чего не сделать? Дайте мне десять
миллионов, — вы посмотрите, что я сделаю!
На вопрос, не делатель ли он фальшивых бумажек, он отвечал, что делатель, и при этом случае рассказал анекдот о необыкновенной ловкости Чичикова: как, узнавши, что в его доме находилось на два
миллиона фальшивых ассигнаций, опечатали дом его и приставили караул, на каждую дверь по два солдата, и как Чичиков переменил их все в одну ночь, так что на другой день, когда сняли печати, увидели, что все были ассигнации настоящие.
В то время образовалось сильное общество контрабандистов обдуманно-правильным образом; на
миллионы сулило выгод дерзкое предприятие.
«Ребята, вперед!» — кричит он, порываясь, не помышляя, что вредит уже обдуманному плану общего приступа, что
миллионы ружейных дул выставились в амбразуры неприступных, уходящих за облака крепостных стен, что взлетит, как пух, на воздух его бессильный взвод и что уже свищет роковая пуля, готовясь захлопнуть его крикливую глотку.
— Всенепременно. У него теперь приращенье должно идти с быстротой невероятной. Это ясно. Медленно богатеет только тот, у кого какие-нибудь сотни тысяч; а у кого
миллионы, у того радиус велик: что ни захватит, так вдвое и втрое противу самого себя. Поле-то, поприще слишком просторно. Тут уж и соперников нет. С ним некому тягаться. Какую цену чему ни назначит, такая и останется: некому перебить.
— Да, дождичка бы очень не мешало, — сказал Чичиков, которому не нужно было дождика, но как уже приятно согласиться с тем, у кого
миллион.
Но дружбы нет и той меж нами.
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех нулями,
А единицами — себя.
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей
миллионыДля нас орудие одно,
Нам чувство дико и смешно.
Сноснее многих был Евгений;
Хоть он людей, конечно, знал
И вообще их презирал, —
Но (правил нет без исключений)
Иных он очень отличал
И вчуже чувство уважал.
Две главные страсти его в жизни были карты и женщины; он выиграл в продолжение своей жизни несколько
миллионов и имел связи с бесчисленным числом женщин всех сословий.
— Слышу! — раздалось среди всеобщей тишины, и весь
миллион народа в одно время вздрогнул.
Вся поверхность земли представлялася зелено-золотым океаном, по которому брызнули
миллионы разных цветов.
Миллион козацких шапок высыпал вдруг на площадь.
По ее мнению, такого короткого знакомства с богом было совершенно достаточно для того, чтобы он отстранил несчастье. Она входила и в его положение: бог был вечно занят делами
миллионов людей, поэтому к обыденным теням жизни следовало, по ее мнению, относиться с деликатным терпением гостя, который, застав дом полным народа, ждет захлопотавшегося хозяина, ютясь и питаясь по обстоятельствам.
— Тут, Авдотья Романовна, тысячи и
миллионы комбинаций и сортировок.
Выйду сейчас, пойду прямо на Петровский: там где-нибудь выберу большой куст, весь облитый дождем, так что чуть-чуть плечом задеть, и
миллионы брызг обдадут всю голову…» Он отошел от окна, запер его, зажег свечу, натянул на себя жилетку, пальто, надел шляпу и вышел со свечой в коридор, чтоб отыскать где-нибудь спавшего в каморке между всяким хламом и свечными огарками оборванца, расплатиться с ним за нумер и выйти из гостиницы.
Ну, положим, удалось и с бланбеками, положим, каждый себе по
миллиону наменял, ну, а потом?
А выдумай вы другую теорию, так, пожалуй, еще и в сто
миллионов раз безобразнее дело бы сделали!
Логика предугадает три случая, а их
миллион!
Отрезать весь
миллион и все на один вопрос о комфорте свести!
Они сами
миллионами людей изводят, да еще за добродетель почитают.