Неточные совпадения
Дарья же Александровна считала переезд в деревню на лето необходимым для
детей, в особенности для девочки, которая не могла поправиться после скарлатины, и наконец, чтоб избавиться от
мелких унижений,
мелких долгов дровлнику, рыбнику, башмачнику, которые измучали ее.
Поживя долго безвыездно в Москве, он доходил до того, что начинал беспокоиться дурным расположением и упреками жены, здоровьем, воспитанием
детей,
мелкими интересами своей службы; даже то, что у него были долги, беспокоило его.
Но кроме того, как ни тяжелы были для матери страх болезней, самые болезни и горе в виду признаков дурных наклонностей в
детях, — сами
дети выплачивали ей уже теперь
мелкими радостями за ее горести.
Клим ничего не понял. Он и девицы прикованно смотрели, как горбатенькая торопливо и ловко стаскивала со ступенек
детей, хватая их цепкими лапками хищной птицы, почти бросала полуголые тела на землю, усеянную
мелкой щепой.
Их деды — попы,
мелкие торговцы, трактирщики, подрядчики, вообще — городское мещанство, но их отцы ходили в народ, судились по делу 193-х, сотнями сидели в тюрьмах, ссылались в Сибирь, их
детей мы можем отметить среди эсеров, меньшевиков, но, разумеется, гораздо больше среди интеллигенции служилой, то есть так или иначе укрепляющей структуру государства, все еще самодержавного, которое в будущем году намерено праздновать трехсотлетие своего бытия.
Зося подавила серебряную застежку и открыла яйцо: на дне, на белой атласной подушечке, спал, как
ребенок, крошечный медвежонок с черным пушистым рыльцем и немного оскаленными
мелкими зубами.
У нас в обществе, я помню, еще задолго до суда, с некоторым удивлением спрашивали, особенно дамы: «Неужели такое тонкое, сложное и психологическое дело будет отдано на роковое решение каким-то чиновникам и, наконец, мужикам, и „что-де поймет тут какой-нибудь такой чиновник, тем более мужик?“ В самом деле, все эти четыре чиновника, попавшие в состав присяжных, были люди
мелкие, малочиновные, седые — один только из них был несколько помоложе, — в обществе нашем малоизвестные, прозябавшие на
мелком жалованье, имевшие, должно быть, старых жен, которых никуда нельзя показать, и по куче
детей, может быть даже босоногих, много-много что развлекавшие свой досуг где-нибудь картишками и уж, разумеется, никогда не прочитавшие ни одной книги.
Компания имела человек пятьдесят или больше народа: более двадцати швей, — только шесть не участвовали в прогулке, — три пожилые женщины, с десяток
детей, матери, сестры и братья швей, три молодые человека, женихи: один был подмастерье часовщика, другой —
мелкий торговец, и оба эти мало уступали манерами третьему, учителю уездного училища, человек пять других молодых людей, разношерстных званий, между ними даже двое офицеров, человек восемь университетских и медицинских студентов.
В передней сидели седые лакеи, важно и тихо занимаясь разными
мелкими работами, а иногда читая вполслуха молитвенник или псалтырь, которого листы были темнее переплета. У дверей стояли мальчики, но и они были скорее похожи на старых карликов, нежели на
детей, никогда не смеялись и не подымали голоса.
Цыгане эти таскались до Тобольска и Ирбита, продолжая с незапамятных времен свою вольную бродячую жизнь, с вечным ученым медведем и ничему не ученными
детьми, с коновалами, гаданьем и
мелким воровством.
Обитатели «Шиповской крепости» делились на две категории: в одной — беглые крепостные,
мелкие воры, нищие, сбежавшие от родителей и хозяев
дети, ученики и скрывшиеся из малолетнего отделения тюремного замка, затем московские мещане и беспаспортные крестьяне из ближних деревень. Все это развеселый пьяный народ, ищущий здесь убежища от полиции.
Но во время турецкой войны
дети и внуки кимряков были «вовлечены в невыгодную сделку», как они объясняли на суде, поставщиками на армию, которые дали огромные заказы на изготовление сапог с бумажными подметками. И лазили по снегам балканским и кавказским солдаты в разорванных сапогах, и гибли от простуды… И опять с тех пор пошли бумажные подметки… на Сухаревке, на Смоленском рынке и по
мелким магазинам с девизом «на грош пятаков» и «не обманешь — не продашь».
Находя в этих звуках сходство с отвратительным криком грызущихся кошек, народ называет иволгу дикою кошкой] стонут рябые кукушки, постукивают, долбя деревья, разноперые дятлы, трубят желны, трещат сойки; свиристели, лесные жаворонки, дубоноски и все многочисленное крылатое,
мелкое певчее племя наполняет воздух разными голосами и оживляет тишину лесов; на сучьях и в дуплах дерев птицы вьют свои гнезда, кладут яйца и выводят
детей; для той же цели поселяются в дуплах куницы и белки, враждебные птицам, и шумные рои диких пчел.
Кроме превосходства в величине, кроншнеп первого разряда темно-коричневее пером и голос имеет короткий и хриплый; он выводит иногда
детей в сухих болотах и в опушках мокрых, поросших большими кочками, мохом, кустами и лесом, лежащих в соседстве полей или степных мест; изредка присоединяется к нему кроншнеп средний, но никогда малый, который всегда живет в степях и который пером гораздо светлее и крапинки на нем
мельче; голос его гораздо чище и пронзительнее, чем у среднего кроншнепа, крик которого несколько гуще и не так протяжен.
Бывает и еще особый вид чиновника — чиновник-щука, который во время жора заглатывает пискарей; но осетры, ma chère enfant, c'est si beau, si grand, si sublime, [милое мое
дитя, это так красиво, так крупно, так величественно (франц.).] что на такую
мелкую рыбешку, как пискари, не стоит обращать и внимание.
Прасковья Ивановна была очень довольна, бабушке ее стало сейчас лучше, угодник майор привез ей из Москвы много игрушек и разных гостинцев, гостил у Бактеевой в доме безвыездно, рассыпался перед ней
мелким бесом и скоро так привязал к себе девочку, что когда бабушка объявила ей, что он хочет на ней жениться, то она очень обрадовалась и, как совершенное
дитя, начала бегать и прыгать по всему дому, объявляя каждому встречному, что «она идет замуж за Михаила Максимовича, что как будет ей весело, что сколько получит она подарков, что она будет с утра до вечера кататься с ним на его чудесных рысаках, качаться на самых высоких качелях, петь песни или играть в куклы, не маленькие, а большие, которые сами умеют ходить и кланяться…» Вот в каком состоянии находилась голова бедной невесты.
Во-первых, они были люди одинокие — муж и жена, может быть, даже и не муж и не жена, а я хочу сказать, что у них не было
детей; во-вторых, они были люди очень небогатые, часто ссорились и вообще вели жизнь
мелкого служилого петербургского класса.
Народ, столпившийся перед монастырем, был из ближней деревни, лежащей под горой; беспрестанно приходили новые помощники, беспрестанно частные возгласы сливались более и более в один общий гул, в один продолжительный, величественный рев, подобный беспрерывному грому в душную летнюю ночь… картина была ужасная, отвратительная… но взор хладнокровного наблюдателя мог бы ею насытиться вполне; тут он понял бы, что такое народ: камень, висящий на полугоре, который может быть сдвинут усилием
ребенка, не несмотря на то сокрушает все, что ни встретит в своем безотчетном стремлении… тут он увидал бы, как
мелкие самолюбивые страсти получают вес и силу оттого, что становятся общими; как народ, невежественный и не чувствующий себя, хочет увериться в истине своей минутной, поддельной власти, угрожая всему, что прежде он уважал или чего боялся, подобно
ребенку, который говорит неблагопристойности, желая доказать этим, что он взрослый мужчина!
Такие места бывают по скатам гор и долинам, поросшим полевыми кустарниками, иногда по крутым оврагам, покрытым
мелкими древесными побегами, но не лесом: по крайней мере я не видывал, чтобы лиса пометала
детей в настоящем лесу; может быть, она знает по инстинкту, что на открытых местах безопаснее жить ее
детям, что приближение всякой опасности виднее и что они, в случае надобности, могут ту же минуту спрятаться в нору.
Я помню, когда был еще
ребенком, что нас одолевали грачи, переселившиеся из соседней речной уремы в садовые березовые рощи и губившие их безжалостно; чтобы отогнать эту докучливую птицу, всякий день разоряли гнезда грачей и приносили по нескольку десятков грачат, которых отдавали лисятам; это было лакомство для них, и они с жадностью съедали, каждый лисенок, по пяти и более грачат. Помню также, что по множеству ловимой рыбы бросали лисятам
мелкую плотву и щурят и что они кушали их с большим аппетитом.
На голове у нее пестрый платок, из-под него выбиваются курчавые, светлые волосы, осыпая
мелкими колечками ее красные, мячами надутые щеки, низенький лоб, щекоча полусонные глаза. Она лениво отмахивает волосы с лица маленькими руками, пальцы их забавно растопырены, точно у новорожденного
ребенка. Интересно — о чем можно говорить с такой девицей? Я бужу пекаря, он спрашивает ее...
— Так, так, — говорит он, жмурясь, как
ребенок, глотающий горькое лекарство, — значит — Иван-то Грозный
мелкому народу не вреден был…
Каждый раз, когда ветер, напирая на стекла и потрясая ими, бросал в них с яростной силой брызги дождя, Михаленко глубже прятался головой в подушку и наивно, как это делают в темноте боязливые
дети, закрещивал
мелкими быстрыми крестами все щелочки между своим телом и одеялом.
Меня сняли с коня, бледного, чуть дышавшего. Я весь дрожал, как былинка под ветром, так же как и Танкред, который стоял, упираясь всем телом назад, неподвижно, как будто врывшись копытами в землю, тяжело выпуская пламенное дыхание из красных, дымящихся ноздрей, весь дрожа, как лист,
мелкой дрожью и словно остолбенев от оскорбления и злости за ненаказанную дерзость
ребенка. Кругом меня раздавались крики смятения, удивления, испуга.
На смуглых щеках и на лбу
ребёнка выступили
мелкие капельки пота.
И уходил в свой номер. Товарищи хохотали, а Чистяков, печально улыбаясь, думал, какая это действительно маленькая и грустная страна задорных и слабеньких людей, постоянной неурядицы, чего-то
мелкого и жалкого, как игра
детей в солдаты. И ему было жаль маленького Райко и хотелось взять его за границу, чтобы он увидел там настоящую, широкую и умную жизнь.
Остальные — особенно
дети мелких чиновников и разночинцев — пользовались большой свободой.
А рядом —
дети купцов,
мелких приказных — мещан и вольноотпущенных.
Вместе со многими моими товарищами-дворянами,
детьми местных помещиков и крупных чиновников, я был, в полном смысле, питомец министерства «народного просвещения», за ученье которого заплатили те же тридцать пять рублей за семилетний курс, как и за сына какой-нибудь торговки на Нижнем базаре или
мелкого портного.
Весь секрет и волшебство ее красоты заключались именно в этих
мелких, бесконечно изящных движениях, в улыбке, в игре лица, в быстрых взглядах на нас, в сочетании тонкой грации этих движений с молодостью, свежестью, с чистотою души, звучавшею в смехе и в голосе, и с тою слабостью, которую мы так любим в
детях, в птицах, в молодых оленях, в молодых деревьях.
Сперва у него появилась мысль, что, быть может завтра все обойдется иначе, что Ирена просто испугалась непривычных для нее ласк, но он принужден бы. покинуть эту надежду, вспомнив все
мелкие подробно стиизменившегося ее обращения с ним. Он вспомнил выражение ее глаз и понял, что он пробудил в этом
ребенке — женщину с сильным характером, что в Рене проснулась ее мать.
Тут были русские, греки, итальянцы, стенные и палатные мастера, литейщики, делатели серебра и меди, бояре с вичем и без вича, боярские
дети, дьяк Бородатый, переводчик Варфоломей; тут были и из прочих крупных и
мелких чинов, которых Иван Васильевич наделал и поставил на свои места, по разрядам, а теперь уравнивала вакханалия.
Марья Петровна с
ребенком на руках еле подвигалась вперед:
мелкий снег, поднимаемый ветром с земли, слепил ей глаза. Она заплакала, поняв свою, быть может, роковую неосторожность.
Она ухаживала за старою графиней, ласкала и баловала
детей, всегда была готова оказать те
мелкие услуги, на которые она была способна; но всё это принималось невольно с слишком слабою благодарностию…
За исключением поездок по делам, зимой, бòльшую часть времени он проводил дòма, сживаясь с семьей и входя в
мелкие отношения между матерью и
детьми.