Один старик, которого сын и теперь еще жив, рассказывал, что однажды зимою, отыскивая
медвежий след, он заплутался и в самую полночь забрел на пустынь; он божился, что своими глазами видел, как целый ряд монахов, в черных рясах, со свечами в руках, тянулся вдоль ограды и, обойдя кругом всей пустыни, пропал над самым тем местом, где и до сих пор видны могилы.
Медвежий след издалека был виден. Видно было, как шел медведь, как местами по брюхо проваливался и выворачивал снег. Мы шли сначала в виду от следа, крупным лесом; а потом, как пошел след в мелкий ельник, Демьян остановился. «Надо, — говорит, — бросать след. Должно быть, здесь ляжет. Присаживаться стал — на снегу видно. Пойдем прочь от следа и круг дадим. Только тише надо, не кричать, не кашлять, а то спугнешь».
Неточные совпадения
Прохоров подумал и согласился, что в этом «мундире», пожалуй, и лучше явиться в Заполье. Конечно, Полуянов был
медвежья лапа и драл с живого и мертвого, но и другие-то хороши… Те же, нынешние, еще почище будут, только ни
следу, ни дороги после них, — очень уж ловкий народ.
Мы старались держаться своих
следов, но скоро потеряли их и дальше пошли
медвежьей тропой.
Старичок был весь чистота и благообразие: на лице его и
следа нет ни желтых пятен, ни морщин, обыкновенно портящих лица карликов: у него была очень пропорциональная фигура, круглая как шар головка, покрытая совершенно белыми, коротко остриженными волосами, и небольшие коричневые
медвежьи глазки. Карлица лишена была приятности брата, она была одутловата, у нее был глуповатый чувственный рот и тупые глаза.
Посмотрели — что за чудо!
след медвежий, да не с дороги в лес, а из лесу на дорогу идет: пальцами к дороге.
Пошли мы прочь от
следа, влево. Прошли шагов пятьсот, глядим —
след медвежий опять перед нами. Пошли мы опять по
следу, и вывел нас этот
след на дорогу. Остановились мы на дороге и стали рассматривать, в какую сторону пошел медведь. Кое-где по дороге видно было, как всю лапу с пальцами отпечатал медведь, а кое-где — как в лаптях мужик ступал по дороге. Видно, что пошел он к деревне.
Прибежал товарищ, собрался народ, смотрят мою рану, снегом примачивают. А я забыл про рану, спрашиваю: «Где медведь, куда ушел?» Вдруг слышим: «Вот он! вот он!» Видим: медведь бежит опять к нам. Схватились мы за ружья, да не поспел никто выстрелить, — уж он пробежал. Медведь остервенел, — хотелось ему еще погрызть, да увидал, что народу много, испугался. По
следу мы увидели, что из
медвежьей головы идет кровь; хотели идти догонять, но у меня разболелась голова, и поехали в город к доктору.