Вдруг слышен в полночь стук у ворот; я вскочила, кровь залила мне сердце;
матушка вскрикнула… я не взглянула на нее, я боялась, взяла фонарь, пошла сама отпирать ворота…
Неточные совпадения
— Смотрите! смотрите! растянулся!.. ах, туша несуразная! что? почесываешься? отбил печенки, подлец? —
вскрикивала матушка, любуясь зрелищем и забывая недавний свой гнев.
— Ах, уйди,
матушка, уйди бога ради! — нервно
вскрикнула Ольга Сергеевна. — Не распускай при мне этой своей философии. Ты очень умна, просвещенна, образованна, и я не могу с тобой говорить. Я глупа, а не ты, но у меня есть еще другие дети, для которых нужна моя жизнь. Уйди, прошу тебя.
— Полно, полно, голубка моя, полно! —
вскрикнула старушка, крепко обнимая Нелли. — Ведь
матушка твоя была в это время больна, когда говорила.
Пойдут друг другу набавлять и набавляют, и опять рассердится Марфа Андревна,
вскрикнет: «Я,
матушка, своими людьми не торгую», а госпожа Вихиорова тоже отвечают, что и они не торгуют, так и опять велят нам с Меттой Ивановной прощаться.
— Что за притча такая? — сказала старуха, подходя также к окну. — Мати пресвятая богородица! —
вскричала она, всплеснув руками. — Ах, дитятко, дитятко! ведь это горит наша
матушка Москва!
Настя
вскрикнула: «
Матушка моя родимая!» — бросилась к матери и зарыдала.
Пойдут друг другу набавлять и набавляют, набавляют, и потом рассердится Марфа Андревна,
вскрикнет: «Я,
матушка, своими людьми не торгую», а госпожа Вихиорова тоже отвечают, что и оне не торгуют, — так и опять велят нам с Меттой Ивановной прощаться.
— Ахти,
матушка! —
вскричала старостиха, всплеснув руками. — А ведь мужа-то нету дома… Знать, загулял где… постой, я побегу за ним… поди ты, дело-то какое!
— А вот я тебя за такие слова на поклоны поставлю, —
вскричала мать Виринея, — да недели две, опричь черствой корки, ты у меня в келарне ничего не увидишь!.. Во святой обители про идольские басни говорить!.. А!.. Вот постой ты у меня, непутная, погоди, дай только
матушке Манефе приехать… Посидишь у меня в темном чулане, посидишь!.. Все скажу, все.
— Я те поцелую ладонью в ухо!.. —
вскрикнула она, вывертываясь. — Ишь какой лакомый!.. Убирайся, говорят тебе!..
Матушка идет.
— Какой он тебе ближний? —
вскрикнет, бывало, Аксинья Захаровна. — Поп смущенныя церкви — все одно что идольский жрец!.. Хоть у
матушки Манефы спроси.
—
Матушка,
матушка! —
вскрикнула Фленушка и кинулась к ногам ее.