— Le vicomte a été personnellement connu de monseigneur, [Виконт был лично знаком с герцогом,] — шепнула Анна Павловна одному. — Le vicomte est un parfait conteur, [Виконт удивительный
мастер рассказывать,] — проговорила она другому. — Сomme on voit l’homme de la bonne compagnie, [Как сейчас виден человек хорошего общества,] — сказала она третьему; и виконт был подан обществу в самом изящном и выгодном для него свете, как ростбиф на горячем блюде, посыпанный зеленью.
Неточные совпадения
Скотинин. Митрофан по мне. Я сам без того глаз не сведу, чтоб выборный не
рассказывал мне историй.
Мастер, собачий сын, откуда что берется!
—
Рассказывать не будут напрасно. У тебя, отец, добрейшая душа и редкое сердце, но ты поступаешь так, что иной подумает о тебе совсем другое. Ты будешь принимать человека, о котором сам знаешь, что он дурен, потому что он только краснобай и
мастер перед тобой увиваться.
— Пустяки молоть
мастер, — сказал ему директор, — а на экзамене не мог
рассказать системы рек! Вот я тебя высеку, погоди! Ничем не хочет серьезно заняться: пустой мальчишка! — И дернул его за ухо.
Впоследствии я много видел мучеников польского дела; Четьи-Минеи польской борьбы чрезвычайно богаты, — а Цеханович был первый. Когда он мне
рассказал, как их преследовали заплечные
мастера в генерал-адъютантских мундирах, эти кулаки, которыми дрался рассвирепелый деспот Зимнего дворца, — жалки показались мне тогда наши невзгоды, наша тюрьма и наше следствие.
Сквозь автоматическую оболочку порой, однако, прорывается что-то из другой жизни. Он любит
рассказывать о прошлом. В каждом классе есть особый
мастер, умеющий заводить Лемпи, как часовщик заводит часы. Стоит тронуть какую-то пружину, — старик откладывает скучный журнал, маленькие глазки загораются масленистым мерцанием, и начинаются бесконечные рассказы…
А слыхал я о них еще во времена моей бродяжной жизни, в бессонные ночи, на белильном заводе, от великого
мастера сказки
рассказывать, бродяги Суслика, который сам их видал и в бывальщине о Степане Тимофеиче
рассказывал, как атамана забрали, заковали, а потом снова перековали и в новых цепях в Москву повезли, а старые в соборе повесили для устрашения…
Валерьян был принят в число братьев, но этим и ограничились все его масонские подвиги: обряд посвящения до того показался ему глуп и смешон, что он на другой же день стал
рассказывать в разных обществах, как с него снимали не один, а оба сапога, как распарывали брюки, надевали ему на глаза совершенно темные очки, водили его через камни и ямины, пугая, что это горы и пропасти, приставляли к груди его циркуль и шпагу, как потом ввели в самую ложу, где будто бы ему (тут уж Ченцов начинал от себя прибавлять), для испытания его покорности, посыпали голову пеплом, плевали даже на голову, заставляли его кланяться в ноги великому
мастеру, который при этом, в доказательство своего сверхъестественного могущества, глотал зажженную бумагу.
Вечером, выбрав время, я с жаром
рассказал о нем старшему
мастеру иконописной, тихому и ласковому Ивану Ларионовичу; он выслушал меня и объяснил...
— Ну, конешно, хорошо! Хоша ты не столь поешь, сколько
рассказываешь, однако —
мастер, что и говорить! Иного — никто не скажет…
Соловьихинцы, — я вот
рассказывал, — любят так, чтоб чужое взять, а уж песочницы — те свое беречь
мастера.
Положим, наш брат, бродяга, сказки
рассказывать мастер…
—
Рассказывай! Тоже
мастер врать. Наверно, валялся у какой-нибудь.
Он все знал, начал указывать ей на портреты работы старых русских
мастеров. И фамилий она таких никогда не слыхала. Постояли они потом перед этюдами Иванова. Рубцов много ей
рассказывал про этого художника, про его жизнь в Италии, спросил: помнит ли она воспоминания о нем Тургенева? Тася вспомнила и очень этому обрадовалась. Также и про Брюллова говорил он ей, когда они стояли перед его вещами.
С позиций в нашу деревню пришел на стоянку пехотный полк, давно уже бывший на войне. Главный врач пригласил к себе на ужин делопроизводителя полка. Это был толстый и плотный чинуша, как будто вытесанный из дуба; он дослужился до титулярного советника из писарей. Наш главный врач, всегда очень скупой, тут не пожалел денег и усердно угощал гостя вином и ликерами. Подвыпивший гость
рассказывал, как у них в полку ведется хозяйство, —
рассказывал откровенно, с снисходительною гордостью опытного
мастера.
— Велено еще доложить вам, сударыня, — примолвила торопясь служанка, будто стараясь
рассказать выученный урок, — что ваш учитель, дескать, остался опочивать у егарей-мастера Артемия Петровича Волынского, просит вас переплет книжицы поберечь, ее самое никому не давать, а возвратить человеку, который от него прислан будет завтра поутру, как можно ранее, потому-де, что книжица эта ему очень нужна.