Неточные совпадения
Он знал очень хорошо манеру дилетантов (чем умнее они были, тем хуже) осматривать студии современных художников только с той целью, чтоб иметь право сказать, что искусство пало и что чем больше смотришь на новых, тем более видишь, как неподражаемы
остались великие древние
мастера.
Одним словом, Аннушка, сколько ни хлопотала,
осталась ни при чем. Справедливость требует, однако ж, сказать, что Григорий Павлыч дал ей на бедность сто рублей, а сына определил в ученье к сапожному
мастеру.
Отбывшие срок учения делались
мастерами и мастерицами и
оставались жить у своих хозяев на грошовое жалованье.
—
Оставайтесь у нас, мы вам большую образованность передадим, и из вас удивительный
мастер выйдет.
— Так-то оно так, а кто твой проект читать будет? Лука Назарыч… Крепостное право изничтожили, это ты правильно говоришь, а Лука Назарыч
остался… Старухи так говорят: щука-то умерла, а зубы
остались… Смотри, как бы тебе благодарность из Мурмоса кожей наоборот не вышла. Один Овсянников чего стоит… Они попрежнему гнут, чтобы вольного-то мужика в оглобли завести, а ты дровосушек да кричных
мастеров здесь жалеешь. А главная причина. Лука Назарыч обидится.
Потом она прибавила, грустно покачав головою, что у ней только и
осталось, что вот эта дочь да вот этот сын (она указала на них поочередно пальцем); что дочь зовут Джеммой, а сына — Эмилием; что оба они очень хорошие и послушные дети — особенно Эмилио… («Я не послушна?» — ввернула тут дочь; «Ох, ты тоже республиканка!» — ответила мать); что дела, конечно, идут теперь хуже, чем при муже, который по кондитерской части был великий
мастер…
— Ох, именно уж нет на грех
мастера! Что б это мне, кабы знатье-то,
остаться у нее, у Кошеверихи-то, переночевать.
Барин дал ему денег и говорит: «
Оставайся у меня работать: строй ты мне мельницы, только водяные да конные — на это ты
мастер, а вперед за то не берись, чего и поумнее тебя люди не сделали».
В своих сочинениях Беме многократно пытается — все сызнова, но приблизительно из того же материала, — строить и перестраивать свою систему, отсюда такая бесконечная масса повторений в его сочинениях [Черту эту Шеллинг называет «Rotation seines Geistes», в силу которой он «in jeder seiner Schriften wieder anfängt, die oft genun erklärten Anfänge wieder exponiert, ohne je weiter oder von der Stelle zu kommen»123 (I. c., 124).], однако материал недостаточно слушается своего
мастера, изнемогающего под тяжестью его изобилия, и
остается в значительной степени сырым и непереработанным.
Мир идей у Платона образует самостоятельную софийную фотосферу, одновременно и закрывающую и открывающую то, что за и над этой сферой — само Божество; идеи у Платона
остаются в неустроенной и неорганизованной множественности, так что и относительно верховной идеи блага, идеи идей, не устранена двусмысленность, есть ли она Идея в собственном и единственном смысле или же одна из многих идей, хотя бы и наивысшая (особое место в этом вопросе занимает, конечно, только «Тимей» с его учением о Демиурге [«Демиург» по-греч. означает «
мастер», «ремесленник», «строитель»; у Платона — «Творец», «Бог».
— Он смирный, трезвый. О девочке моей обещает заботиться. А в мастерской
оставаться было невозможно:
мастер притесняет, девушки, сами знаете, какие. Житья нет женщине, которая честная. Мне еще покойник Андрей Иванович говорил, предупреждал, чтоб не идти туда. И, правда, сама увидела я: там работать — значит потерять себя.
— Велено еще доложить вам, сударыня, — примолвила торопясь служанка, будто стараясь рассказать выученный урок, — что ваш учитель, дескать,
остался опочивать у егарей-мастера Артемия Петровича Волынского, просит вас переплет книжицы поберечь, ее самое никому не давать, а возвратить человеку, который от него прислан будет завтра поутру, как можно ранее, потому-де, что книжица эта ему очень нужна.
— Стыдно же будет и мне, если
останусь у друга в долгу, — ответил Григорий Александрович. — Изволь, и я попытаюсь. Но чтобы не ударить в грязь лицом, пусть наш хозяин мне укажет, как за что приняться и как что делать? Дело
мастера боится, а без ученья и аза в глаза не увидишь.
Как достигали такой прелести изображения наши старые
мастера? — это
осталось их тайной, которая и умерла вместе с ними и с их отверженным искусством.