Неточные совпадения
В соседней бильярдной слышались удары
шаров, говор и смех. Из входной двери появились два офицера: один молоденький, с слабым, тонким лицом, недавно поступивший из Пажеского корпуса в их полк; другой пухлый, старый офицер с браслетом на руке и заплывшими
маленькими глазами.
Сказал и туго надул синие щеки свои, как бы желая намекнуть, что это он и есть владыка всех зефиров и ураганов. Он вообще говорил решительно, строго, а сказав, надувал щеки
шарами, отчего белые глаза его становились
меньше и несколько темнели.
Самгин толкнул дверь
маленького ресторана. Свободный стол нашли в углу у двери в комнату, где щелкали
шары биллиарда.
«Умирает, — решил Самгин. — Умрет, конечно», — повторил он, когда остался один. Неприятно тупое слово «умрет», мешая думать, надоедало, точно осенняя муха. Его прогнал вежливый, коротконогий и кругленький человечек, с
маленькой головкой, блестящей, как биллиардный
шар. Войдя бесшумно, точно кошка, он тихо произнес краткую речь...
— Как же не бывает, когда есть? Даже есть круглые, как
шар, и как
маленькие лошади. Это люди все одинаковые, а рыбы разные. Как же вы говорите — не бывает? У меня — картинки, и на них все, что есть.
В силу какого-то почти биологического закона, закона биологической социологии, великие или, по терминологии Н.Б. Струве, величайшие державы стремятся к бесконечному и ненасытному расширению, к поглощению всего слабого и
малого, к мировому могуществу, хотят по-своему цивилизовать всю поверхность земного
шара.
Вернуться домой было некогда, я не хотел бродить по улицам. За городской стеною находился
маленький сад с навесом для кеглей и столами для любителей пива. Я вошел туда. Несколько уже пожилых немцев играли в кегли; со стуком катились деревянные
шары, изредка раздавались одобрительные восклицания. Хорошенькая служанка с заплаканными глазами принесла мне кружку пива; я взглянул в ее лицо. Она быстро отворотилась и отошла прочь.
Она очень мала ростом, но кругло-толста: ее можно себе представить, вообразив снизу вверх три мягких студенистых
шара — большой, средний и
маленький, втиснутых друг в друга без промежутков; это — ее юбка, торс и голова.
В собрании теперь пустота; наверно, два подпрапорщика играют на скверном,
маленьком бильярде, пьют пиво, курят и над каждым
шаром ожесточенно божатся и сквернословят; в комнатах стоит застарелый запах плохого кухмистерского обеда — скучно!..
Начали они, когда слегка потемнело. Для начала была пущена ракета. Куда до нее было кривым,
маленьким и непослушным ракетишкам Александрова — эта работала и шипела, как паровоз, уходя вверх, не на жалкие какие-нибудь сто, двести сажен, а на целых две версты, лопнувши так, что показалось, земля вздрогнула и рассыпала вокруг себя массу разноцветных
шаров, которые долго плавали, погасая в густо-голубом, почти лиловом небе. По этому знаку вышло шествие.
Таков был и женевец, — но какая разница — он, бедный ученый, готовый переходить с края на край земного
шара с небольшой котомкой, с портретом Паоли, с своими заповедными мечтами и с привычкой довольствоваться
малым, с презрением к роскоши и с готовностью на труд, — что же в нем было схожего с назначением Володи и с его общественным положением?..
Из-под
шара и руки, оперевшейся на косяк, показалась не то тарелка киселя, не то громадное голое колено и выскочила
маленькая старческая бритая фигура инспектора Игнатьева с седой бахромой под большими ушами.
Говоря абсолютно и принимая в соображение бесконечно
малые величины, конечно мы найдем, что
шар — тот же многоугольник; но попробуйте играть на бильярде многоугольниками, — совсем не то выйдет.
К ним за стол сели две девицы — высокая, крепкая Лидия и огромная, тяжёлая Капитолина. Голова Лидии была несоразмерно с телом
маленькая, лоб узкий, острый, сильно выдвинутый подбородок и круглый рот с мелкими зубами рыбы, глаза тёмные и хитрые, а Капитолина казалась сложенной из нескольких
шаров разной величины; выпученные глаза её были тоже шарообразны и мутны, как у слепой.
Сам же он во все это время по-прежнему был занят общественным служением в тех мирных пределах, в которых оно ему было доступно как опекуну и дворянину с веским
шаром на выборах, где он многим казался смешным серьезностью, с которою относился к избранию людей на самые
маленькие и, по всеобщему понятию, ничтожные места.
Эта комната или
маленькая зала, с белым матовым светом одной люстры, — настоящего жемчужного убора из прозрачных
шаров, свесившихся опрокинутым конусом, — совершенно остановила мое внимание; я засмотрелся в ее прекрасный уют, и, обернувшись наконец взглянуть, нет ли еще чего сзади меня, увидел, что Дюрок встал, протянув руку к дверям, где на черте входа остановилась девушка в белом и гибком, как она сама, платье, с разгоревшимся, нервно спокойным лицом, храбро устремив взгляд прямо вперед.
И новою предстала жизнь. Он не пытался, как прежде, запечатлеть словами увиденное, да и не было таких слов на все еще бедном, все еще скудном человеческом языке. То
маленькое, грязное и злое, что будило в нем презрение к людям и порою вызывало даже отвращение к виду человеческого лица, исчезло совершенно: так для человека, поднявшегося на воздушном
шаре, исчезают сор и грязь тесных улиц покинутого городка, и красотою становится безобразное.
Для человеческого обихода слишком было бы достаточно обыкновенного человеческого сознания, то есть в половину, в четверть
меньше той порции, которая достается на долю развитого человека нашего несчастного девятнадцатого столетия и, сверх того, имеющего сугубое несчастье обитать в Петербурге, самом отвлеченном и умышленном городе на всем земном
шаре.
Один глаз у него был вставной — тусклый,
маленький и слезливый, зато здоровый огромным голубым
шаром вылезал из своей орбиты и всегда носил разгневанное выражение.
Люди окружены целой атмосферой, призрачной и одуряющей, всякий человек более или менее, как Матренина дочь (зри выше), с
малых лет, при содействии родителей и семьи, приобщается мало-помалу к эпидемическому сумасшествию окружающей среды (немецкие врачи называют эту болезнь der historische Standpunkt [исторической точкой зрения (нем.).]); вся жизнь наша, все действия так и рассчитаны по этой атмосфере в том роде, как нелепые формы ихтиосауров, мастодонтов были рассчитаны и сообразны первобытной атмосфере земного
шара.
Кабинет был
маленький, голубой, с двумя окошками в переулок; между ними помещался большой письменный стол, загроможденный книгами и бумагами; на окошках стояли банки с сухим киевским вареньем и конфектами, а на столе — большая стеклянная банка, почти наполненная доверху восковыми
шарами и шариками.
И ежик, испугавшись человеческого голоса, живо надвинул себе на лоб и на задние лапы колючую шубу и превратился в
шар. Мальчик тихонько коснулся его колючек; зверек еще больше съежился и глухо и торопливо запыхтел, как
маленькая паровая машина.
Один из служащих в министерстве (некто П., как назвало «Наше Время») представил-де этот
шар по начальству, и оказалось, что «бомба» сделана из трута, напитанного внутри разными веществами, как
маленькие курительные свечи, но не черного, а бурого цвета, и будто люди, сведущие в химии, объявили, что бомба могла быть сделана не иначе-де, как в химической лаборатории.
Катя пошла вместе с отцом. В сельском правлении собралось много дачников. Сидели неподвижно, с широко открытыми глазами, и изредка перекидывались словами. Были тут и ласково улыбающийся Агапов, и
маленький, как будто из
шаров составленный, владелец гостиницы Бубликов. В углу сидел семидесятилетний о. Воздвиженский, с темным лицом, и тяжело, с хрипом дышал. Афанасий Ханов, бледный и взволнованный, то входил в комнату, то выходил.
И вот, нужно же было случиться такому несчастью!
Маленькие ножонки заплелись немного, и крошечная фигурка, с жалкой гримаской, плача, растянулась на песке. В тот же миг злополучный
шар выскользнул из рук Боба и, плавно колеблясь, поплыл в воздухе.
За углом встречаю разносчика с
шарами… Красные, синие, желтые… И… тут мои мысли сразу сменяются другими, ничего общего не имеющими с предстоящим испытанием. «Который из этих
шаров купить моему принцу?» — думаю я с минуту и покупаю три сразу: красный, желтый и голубой, и бегу снова к моему милому
маленькому сынишке, в мою квартирку в Кузнечном переулке…
Он подзывает продавца и покупает самый лучший, большой красный
шар.
Маленький принц видит издали эту многозначущую для него операцию и мчится к нам во всю прыть своих трехлетних ножонок.
— Урра! — кричит он, забывшись, на всю площадь. — За это твоему
маленькому принцу покупаю
шар вот у того джентльмена, — и он указывает рукою на мужичка, продающего
шары.
Кабинет Мурашкина. Мягкая мебель. — Мурашкин сидит за письменный столом. Входит Толкачов, держа в руках стеклянный
шар для лампы, игрушечный велосипед, три коробки со шляпками, большой узел с платьем, кулек с пивом и много
маленьких узелков. Он бессмысленно поводит глазами и в изнеможении опускается на софу.
Ольгушка с Грушкой между тем любовались на зеркальный
шар, в котором виднелись какие-то
маленькие дома, леса, сады. И этот
шар и многое другое было для них не удивительно, потому что они ожидали всего самого чудесного от таинственного и непонятного для них мира людей-господ.