Неточные совпадения
Двадцать пять верст показались Аркадию за целых пятьдесят. Но вот на скате пологого
холма открылась наконец небольшая деревушка, где жили родители Базарова. Рядом с нею, в молодой березовой рощице, виднелся дворянский домик под соломенною крышей. У первой избы стояли два мужика в шапках и бранились. «Большая ты свинья, — говорил один другому, — а хуже
малого поросенка». — «А твоя жена — колдунья», — возражал другой.
Что за заливцы, уголки, приюты прохлады и лени, образуют узор берегов в проливе! Вон там идет глубоко в
холм ущелье, темное, как коридор, лесистое и такое узкое, что, кажется, ежеминутно грозит раздавить далеко запрятавшуюся туда деревеньку. Тут
маленькая, обстановленная деревьями бухта, сонное затишье, где всегда темно и прохладно, где самый сильный ветер чуть-чуть рябит волны; там беспечно отдыхает вытащенная на берег лодка, уткнувшись одним концом в воду, другим в песок.
Взгляд не успевал ловить подробностей этой большой, широко раскинувшейся картины. Прямо лежит на отлогости горы местечко, с своими идущими частью правильным амфитеатром, частью беспорядочно перегибающимися по
холмам улицами, с утонувшими в зелени
маленькими домиками, с виноградниками, полями маиса, с близкими и дальними фермами, с бегущими во все стороны дорогами. Налево гора Паарль, которая, картинною разнообразностью пейзажей, яркой зеленью, не похожа на другие здешние горы.
Дубровский узнал сии места; он вспомнил, что на сем самом
холму играл он с
маленькой Машей Троекуровой, которая была двумя годами его моложе и тогда уже обещала быть красавицей.
Живёт в небесах запада чудесная огненная сказка о борьбе и победе, горит ярый бой света и тьмы, а на востоке, за Окуровом,
холмы, окованные чёрною цепью леса, холодны и темны, изрезали их стальные изгибы и петли реки Путаницы, курится над нею лиловый туман осени, на город идут серые тени, он сжимается в их тесном кольце, становясь как будто всё
меньше, испуганно молчит, затаив дыхание, и — вот он словно стёрт с земли, сброшен в омут холодной жуткой тьмы.
Кожемякин смотрел на город из-за спины ямщика и недоуменно хмурился: жалобно распростёртый в тесной лощине между рыжих, колючих
холмов, Окуров казался странно
маленьким, полинявшим, точно ссохся он этим летом.
Кроткий весенний день таял в бледном небе, тихо качался прошлогодний жухлый бурьян, с поля гнали стадо, сонно и сыто мычали коровы. Недавно оттаявшая земля дышала сыростью, обещая густые травы и много цветов. Бил бондарь, скучно звонили к вечерней великопостной службе в
маленький, неубедительный, но крикливый колокол. В монастырском саду копали гряды, был слышен молодой смех и говор огородниц; трещали воробьи, пел жаворонок, а от
холмов за городом поднимался лёгкий голубой парок.
Он полюбил ходить на Петухову горку — это было приятное место:
маленькие домики, дружно связанные плетнями, стоят смиренно и смотрят задумчиво в тихое поле, на
холмы, весною позолоченные цветами лютиков и одуванчиков, летом — буро-зелёные, словно они покрыты старинным, выцветшим штофом, а в тусклые дни долгой зимы — серебристо-белые, приветно мягкие.
Тут на протяжении нескольких верст не встречаешь иногда гладкой, ровной десятины:
холмы идут за
холмами, образуя бесчисленное множество изгибов и лощин, на дне которых журчат ручьи, иногда даже
маленькие речки вроде Смедвы.
Но вот промелькнула и пшеница. Опять тянется выжженная равнина, загорелые
холмы, знойное небо, опять носится над землею коршун. Вдали по-прежнему машет крыльями мельница, и все еще она похожа на
маленького человечка, размахивающего руками. Надоело глядеть на нее, и кажется, что до нее никогда не доедешь, что она бежит от брички.
Сначала, далеко впереди, где небо сходится с землею, около курганчиков и ветряной мельницы, которая издали похожа на
маленького человечка, размахивающего руками, поползла по земле широкая ярко-желтая полоса; через минуту такая же полоса засветилась несколько ближе, поползла вправо и охватила
холмы; что-то теплое коснулось Егорушкиной спины, полоса света, подкравшись сзади, шмыгнула через бричку и лошадей, понеслась навстречу другим полосам, и вдруг вся широкая степь сбросила с себя утреннюю полутень, улыбнулась и засверкала росой.
Недалеко от
холма маленькая речка расползалась в лужицу; горячие лучи и раскаленная почва, жадно выпивая ее, отнимали у нее силу, но немножко далее она, вероятно, сливалась с другой такою же речонкой, потому что шагах в ста от
холма по ее течению зеленела густая, пышная осока, из которой, когда подъезжала бричка, с криком вылетело три бекаса.
Сгущаясь, сумрак прячет в теплом объятии своем покорно приникшие к земле белые и красные дома, сиротливо разбросанные по
холмам. Сады, деревья, трубы — всё вокруг чернеет, исчезает, раздавленное тьмою ночи, — точно пугаясь
маленькой фигурки с палкой в руке, прячась от нее или играя с нею.
Дело Артамонова быстро обрастало людями; в двух верстах от фабрики, по
холмам, покрытым вереском, среди редкого ельника, выстроились
маленькие, приземистые хижины, без дворов, без плетней, издали похожие на ульи.
Вытянув шею, он пристально всматривался в даль, и там, в петле реки, на высоком бугре, увенчанном
маленькою рощею осин и берёз, воображение его строило большой каменный дом с зелёными ставнями и башней на крыше; вокруг дома — подкова крепко слаженных, крытых железом служб, а от подножия
холма во все стороны разноцветными полосами лежат пашни.
Деревенька
маленькая, уютная, и хоть бедная, но урядливая. Стоит в широком кольце лесов, на
холме, обегает этот
холм полукругом бойкая и светлая речка Вага. Везде, куда ни глянешь, увалы и
холмы, на них, словно ковры, пашни лежат; всюду, замыкая дали, стоят леса, и только в северном углу распахнулись они, выпуская на поляну сплавную реку Косулю, но она, приняв Вагу в берега свои, круто изогнулась и уходит снова в темноту лесов.
Шальная пуля сделала свое дело. Четверо солдат с носилками бросились к раненому. Вдруг на одном из
холмов, в стороне от пункта, на который велась атака, показались
маленькие фигурки людей и лошадей, и тотчас же оттуда вылетел круглый и плотный клуб дыма, белого, как снег.