Неточные совпадения
Часа через три шум на дворе,
людские голоса, стук колес и благовест вывели ее из летаргии. Она открыла глаза, посмотрела кругом, послушала шум, пришла на минуту в сознание, потом вдруг опять закрыла глаза и предалась снова или
сну, или муке.
Но с странным чувством смотрю я на эти игриво-созданные, смеющиеся берега: неприятно видеть этот
сон, отсутствие движения. Люди появляются редко; животных не видать; я только раз слышал собачий лай. Нет
людской суеты; мало признаков жизни. Кроме караульных лодок другие робко и торопливо скользят у берегов с двумя-тремя голыми гребцами, с слюнявым мальчишкой или остроглазой девчонкой.
Теперь он желал только одного: забвения прошедшего, спокойствия,
сна души. Он охлаждался более и более к жизни, на все смотрел сонными глазами. В толпе
людской, в шуме собраний он находил скуку, бежал от них, а скука за ним.
Любонька в
людской, если б и узнала со временем о своем рождении, понятия ее были бы так тесны, душа спала бы таким непробудимым
сном, что из этого ничего бы не вышло; вероятно, Алексей Абрамович, чтобы вполне примириться с совестью, дал бы ей отпускную и, может быть, тысячу-другую приданого; она была бы при своих понятиях чрезвычайно счастлива, вышла бы замуж за купца третьей гильдии, носила бы шелковый платок на макушке, пила бы по двенадцати чашек цветочного чая и народила бы целую семью купчиков; иногда приходила бы она в гости к дворечихе Негрова и видела бы с удовольствием, как на нее с завистью смотрят ее бывшие подруги.
Между тем слышишь, как кругом тебя гремит и кружится в жизненном вихре
людская толпа, слышишь, видишь, как живут люди — живут наяву, видишь, что жизнь для них не заказана, что их жизнь не разлетится, как
сон, как видение, что их жизнь вечно обновляющаяся, вечно юная, и ни один час ее не похож на другой, тогда как уныла и до пошлости однообразна пугливая фантазия, раба тени, идеи, раба первого облака, которое внезапно застелет солнце и сожмет тоскою настоящее петербургское сердце, которое так дорожит своим солнцем, — а уж в тоске какая фантазия!
«Так вот что значил мой
сон. Пашенька именно то, что я должен был быть и чем я не был. Я жил для людей под предлогом бога, она живет для бога, воображая, что она живет для людей. Да, одно доброе дело, чашка воды, поданная без мысли о награде, дороже облагодетельствованных мною для людей. Но ведь была доля искреннего желания служить богу?» — спрашивал он себя, и ответ был: «Да, но всё это было загажено, заросло славой
людской. Да, нет бога для того, кто жил, как я, для славы
людской. Буду искать его».
Тихо и ясно стало нá сердце у Дунюшки с той ночи, как после катанья она усмирила молитвой тревожные думы. На что ни взглянет, все светлее и краше ей кажется. Будто дивная завеса опустилась перед ее душевными очами, и невидимы стали ей
людская неправда и злоба. Все люди лучше, добрее ей кажутся, и в себе сознает она, что стала добрее и лучше. Каждый день ей теперь праздник великий. И мнится Дуне, что будто от тяжкого
сна она пробудилась, из темного душного морока на высоту лучезарного света она вознеслась.
Ходит
сон по селам, дрема по деревням: ни ближнего говора, ни дальнего
людского гомона не слышно.
— Нет, не
сон… в Новгороде мы… на мосту… и с мосту здесь… по грехам
людским, безвинных топят, бьют, рубят…