Неточные совпадения
Татьяна Борисовна целовала племянника в лоб и распутывала узелок: свиток раскрывался и представлял любопытному
взору зрителя круглый, бойко оттушеванный храм с колоннами и алтарем посередине; на алтаре пылало сердце и лежал венок, а вверху, на извилистой бандероле, четкими буквами стояло: «Тетушке и благодетельнице Татьяне Борисовне Богдановой от почтительного и
любящего племянника, в знак глубочайшей привязанности».
Если же наикраснейшими деяниями жизни прикрывать будете коварство, ложь, вероломство, сребролюбие, гордость, любомщение, зверство, — то хотя ослепите современников ваших блеском ясной наружности, хотя не найдете никого столь
любящего вас, да представит вам зерцало истины, не мните, однако же, затмить
взоры прозорливости.
Иногда мне случается подметить ее
взор, устремленный на меня в то время, как я разговариваю с ее племянниками и племянницами, с ее сиротками, которых у нее полон дом, и
взор этот всегда бывает полон какой-то тихой,
любящей грусти.
Всю ночь просидел он у кровати больной, которая, не в состоянии будучи говорить, только глядела на него — и, боже! — сколько любви, сколько привязанности было видно в этом потухшем
взоре. Она скорее похожа была на мать, на страстно
любящую мать, чем на любовницу. Во всю ночь, несмотря на убеждения Савелья, на просьбы Эльчанинова, Анна Павловна не заснула.
Вероятно, мои ласковые слова были так непривычны и странны, что отец невольно поддался их влиянию… Перед его внутренним
взором, должно быть, воскресла другая девочка, нежная, как ласточка, кроткая и
любящая, как голубка… Глаза его затуманились слезами, он затих и оставался неподвижен, с низко опущенной головой. Наконец, он обратил ко мне лицо, исполненное ласки и невыразимой грусти.
Много пробудили
Грез во мне былых
Эти переливы
Звуков удалых,
Сотен свеч возженных
Нестерпимый свет,
Скользко навощенный,
Блещущий паркет,
Жаркое дыханье.
Длинных кос размах,
Тихая улыбка
В
любящих глазах,
Груди волнованье,
Голос молодой,
Стана трепетанье
Под моей рукой,
Бешеного вальса
Страстная волна,
Ласковые
взоры…
Все — она, она…
И был я один с неизбежной судьбой,
От
взора людей далеко;
Один меж чудовищ с
любящей душой,
Во чреве земли, глубоко
Под звуком живым человечьего слова,
Меж страшных жильцов подземелья немова.
Одни кровли домов — уж богатая жатва для
взора,
любящего везде отыскивать поэзию.