Неточные совпадения
Она быстрым взглядом оглядела с головы до ног его сияющую свежестью и
здоровьем фигуру. «Да, он счастлив и доволен! — подумала она, — а я?… И эта доброта противная, за которую все так
любят его и хвалят; я ненавижу эту его доброту», подумала она. Рот ее сжался, мускул щеки затрясся
на правой стороне бледного, нервного лица.
А между этих дел он сидит, болтает с детьми; тут же несколько девушек участвуют в этом разговоре обо всем
на свете, — и о том, как хороши арабские сказки «Тысяча и одна ночь», из которых он много уже рассказал, и о белых слонах, которых так уважают в Индии, как у нас многие
любят белых кошек: половина компании находит, что это безвкусие, — белые слоны, кошки, лошади — все это альбиносы, болезненная порода, по глазам у них видно, что они не имеют такого отличного
здоровья, как цветные; другая половина компании отстаивает белых кошек.
Вместо того, чтоб ненавидеть смерть, она, лишившись своих малюток, возненавидела жизнь. Это-то и надобно для христианства, для этой полной апотеозы смерти — пренебрежение земли, пренебрежение тела не имеет другого смысла. Итак, гонение
на все жизненное, реалистическое,
на наслаждение,
на здоровье,
на веселость
на привольное чувство существования. И Лариса Дмитриевна дошла до того, что не
любила ни Гете, ни Пушкина.
Отец был, по тогдашнему времени, порядочно образован; мать — круглая невежда; отец вовсе не имел практического смысла и
любил разводить
на бобах, мать, напротив того, необыкновенно цепко хваталась за деловую сторону жизни, никогда вслух не загадывала, а действовала молча и наверняка; наконец, отец женился уже почти стариком и притом никогда не обладал хорошим
здоровьем, тогда как мать долгое время сохраняла свежесть, силу и красоту.
На все эти причины, о которых отец мой говаривал много, долго и тихо, мать возражала с горячностью, что «деревенская жизнь ей противна, Багрово особенно не нравится и вредно для ее
здоровья, что ее не
любят в семействе и что ее ожидают там беспрестанные неудовольствия».
В одиннадцать часов он выходил
на прогулку. Помня завет отца, он охранял свое
здоровье от всяких случайностей. Он инстинктивно
любил жизнь, хотя еще не знал ее. Поэтому он был в высшей степени аккуратен и умерен в гигиеническом смысле и считал часовую утреннюю прогулку одним из главных предохранительных условий в этом отношении.
На прогулке он нередко встречался с отцом (он даже искал этих встреч), которому тоже предписаны были ежедневные прогулки для предупреждения излишнего расположения к дебелости.
— За тех, кого они
любят, кто еще не утратил блеска юношеской красоты, в ком и в голове и в сердце — всюду заметно присутствие жизни, в глазах не угас еще блеск,
на щеках не остыл румянец, не пропала свежесть — признаки
здоровья; кто бы не истощенной рукой повел по пути жизни прекрасную подругу, а принес бы ей в дар сердце, полное любви к ней, способное понять и разделить ее чувства, когда права природы…
Обе сестрицы кинулись
на шею Алексея Степаныча, просили прощенья, плакали, крестились и божились, что вперед этого никогда не будет что они сами смерть как
любят Софью Николавну и что только из жалости к его
здоровью, для того, чтобы он меньше хлопотал, они позволяли себе такие глупые шутки.
— Помилуйте! — поспешно перебил Волынцев, — я нисколько не сомневаюсь… Что ж!
на здоровье! Только я удивляюсь, с какого дьявола вам вздумалось ко мне с этим известием пожаловать… Я-то тут что? Что мне за дело, кого вы
любите и кто вас
любит? Я просто не могу понять.
Помню, однако, что чудесная полевая клубника, родившаяся тогда в великом изобилии, выманивала иногда мою мать
на залежи ближнего поля, потому что она очень
любила эту ягоду и считала ее целебною для своего
здоровья.
Нужно также, чтобы в клетке постоянно стояло корытце с водой, ежедневно переменяемой; в жары ястреба часто пьют и купаются, что способствует их
здоровью, чистоте и скорой переборке перьев. Хотя в гнезде и
на сучьях выводного дерева нечего им пить и негде купаться, но слетевшие с гнезд и старые ястреба
любят и то и другое во время летнего зноя.
— Третий пункт:
люблю правду, искренность и честность, — продолжал я почти машинально, потому что сам начинал уж леденеть от ужаса, не понимая, как это я так говорю… — Я
люблю мысль, мсье Зверков; я
люблю настоящее товарищество,
на равной ноге, а не… гм… Я
люблю… А впрочем, отчего ж? И я выпью за ваше
здоровье, мсье Зверков. Прельщайте черкешенок, стреляйте врагов отечества и… и… За ваше
здоровье, мсье Зверков!
— Не говорите этого, Перепетуя Петровна, не претендуйте
на меня, — перебила Феоктиста Саввишна, — вы знаете, я думаю, мой характер, где не мое дело, а особенно в семейных неприятностях, я никогда не вмешиваюсь; за это, можно сказать, все меня здесь и
любят, потому что болтовни-то от меня пустой не слышат. Что я вам могла написать? Одно только огорчение доставить; так уж извините, как вы там хотите понимайте меня, а мне ваше-то
здоровье дорого не меньше своего.
Мне было тогда двадцать один год, состояние наше, я думала, было в цветущем положении, от семейной жизни я не требовала ничего сверх того, что она мне давала; все, кого я знала, мне казалось,
любили меня;
здоровье мое было хорошо, туалеты мои были лучшие
на водах, я знала, что я была хороша, погода была прекрасна, какая-то атмосфера красоты и изящества окружала меня, и мне было очень весело.
С тех пор Иван Ильич стал иногда звать Герасима и заставлял его держать себе
на плечах ноги и
любил говорить с ним. Герасим делал это легко, охотно, просто и с добротой, которая умиляла Ивана Ильича.
Здоровье, сила, бодрость жизни во всех других людях оскорбляла Ивана Ильича; только сила и бодрость жизни Герасима не огорчала, а успокаивала Ивана Ильича.
И ее уже, как это бывало во все праздники, стали томить одиночество и неотвязная мысль, что ее красота,
здоровье, богатство — один лишь обман, так как она лишняя
на этом свете, никому она не нужна, никто ее не
любит.
— Ну, так и
любите себе
на здоровье, когда она будет за подсыпкой. Вот теперь и моей речи конец: вот вы все трое и будете жить
на одной мельнице, а четвертый дурень не в счет… Ага! теперь поняли, чем я вас угощаю, медом или дегтем? Нет! Харька били не по голове, а куда следует, оттого и умный вышел: знает, кому достанется орех, кому скорлупа, а кому новые сапоги…
— Ну, погуляйте
на здоровье… Может, и его величество гавайского короля Камеамеа IV увидите. Он не особенно чванный король и
любит поиграть с капитанами китобойных судов
на бильярде и выпить с ними бутылочку-другую… А послезавтра вы его увидите во дворце…
Если б избранный сердцем Елизаветы был такой же ничтожный человек, как муж ее двоюродной сестры Прасковьи Ивановны, по всей вероятности, тайный брак ее с Шубиным не встретил бы препятствий со стороны императрицы; но энергический прапорщик казался опасным, он был
любим товарищами, имел большое влияние
на солдат, через него Елизавета сблизилась с гвардейцами и вступила с ними в такие же отношения, в каких находилась прежде с слобожанами Покровской и Александровской слободы: крестила у них детей, бывала
на их свадьбах; солдат-именинник приходил к ней, по старому обычаю, с именинным пирогом и получал от нее подарки и чарку анисовки, которую, как хозяйка, Елизавета и сама выпивала за
здоровье именинника.
— И что ужасно, мама, он там один, без прислуги, некому самовар поставить или воды подать. Почему бы не нанять
на летние месяцы лакея? Да и вообще к чему эта дача, если он не
любит? Говорила ему — не нужно, так нет. «Для твоего, говорит,
здоровья». А какое мое
здоровье? Я и болею-то оттого, что он из-за меня такие муки терпит.
Старик Павел Кириллович Зарудин
любил в Хомутове прямизну и правдивость, и редко выезжая из дому, вследствие болезни и сильно отразившихся
на нем первых служебных неприятностей, неукоснительно раз в неделю присылал сына
на Васильевский остров, чтобы потом подробно расспросить его о
здоровье, о житье-бытье его друга.
Цветники, со вкусом расположенные и хорошо содержанные; небольшой плодовитый сад, в котором каждое дерево росло бодро и сильно, будто в соревновании одно перед другим, как члены юного, мужающего народа; зеленые пажити,
на которых ходили тучные коровы; стоки, проведенные с высот; исправные водохранилища; поля, обещающие богатую жатву; работники, непраздные, чисто одетые и наделенные дарами
здоровья, трудолюбия и свободы, — все показывало, что обладатель этого поместья
любил жить порядочно и приятно.