Неточные совпадения
Привалов переживал медовый месяц своего незаконного счастья. Собственно говоря, он плыл по течению, которое с первого
момента закружило его и понесло вперед властной пенившейся волной. Когда он ночью вышел из половодовского дома в достопамятный день бала, унося на лице следы безумных поцелуев Антониды Ивановны, совесть проснулась в нем и внутренний голос сказал: «Ведь ты не
любишь эту женщину, которая сейчас осыпала тебя своими ласками…»
Мало того: правосудие и земная казнь даже облегчают казнь природы, даже необходимы душе преступника в эти
моменты как спасение ее от отчаяния, ибо я и представить себе не могу того ужаса и тех нравственных страданий Карамазова, когда он узнал, что она его
любит, что для него отвергает своего „прежнего“ и „бесспорного“, что его, его, „Митю“, зовет с собою в обновленную жизнь, обещает ему счастье, и это когда же?
Дойдя до этого
момента в своей речи, Ипполит Кириллович, очевидно избравший строго исторический метод изложения, к которому очень
любят прибегать все нервные ораторы, ищущие нарочно строго поставленных рамок, чтобы сдерживать собственное нетерпеливое увлечение, — Ипполит Кириллович особенно распространился о «прежнем» и «бесспорном» и высказал на эту тему несколько в своем роде занимательных мыслей.
Я не
любил светское аристократическое общество, и с известного
момента это превратилось в глубокое отталкивание и жажду полного разрыва.
«Припоминается мне такой случай: И.С. Тургенев
любил разбираться в почерках, отгадывая по их разнообразию не столько состояние в данный
момент духа писавшего, сколько вообще личный характер и душевные свойства его. В тот день он получил из-за границы какую-то немецкую книгу с приложением автографов Гете и Шиллера.
Милый Пепко, как он иногда бывал остроумен, сам не замечая этого. В эти
моменты какого-то душевного просветления я так
любил его, и мне даже казалось, что он очень красив и что женщины должны его
любить. Сколько в нем захватывающей энергии, усыпанной блестками неподдельного остроумия. Во всяком случае, это был незаурядный человек, хотя и с большими поправками. Много было лишнего, многого недоставало, а в конце концов все-таки настоящий живой человек, каких немного.
Я
люблю этот великий
момент в бедной красками и звуками жизни северной природы, когда смерть и немое оцепенение зимы сменяется кипучими радостями короткого северного лета.
Я
любил слушать, когда он говорил так; он приобретал в такие
моменты нечто простое и детское. Такие речи были мне и потому интересны, что я не имел в Тифлисе ни одного человека знакомого, а близилась зима — на Гудауре нас уже встретила вьюга. Я надеялся немного на Шакро.
Оттого он
любит помечтать и ужасно боится того
момента, когда мечтания придут в соприкосновение с действительностью.
Когда не с кем было спорить и ссориться, Галактионовна
любила думать вслух: в эти
моменты она действительно сильно походила на скрипучее дерево.
Она не
любила видеть его думающим — он казался чужим ей и далёким от неё в эти минуты. Последнее время им и так мало приходится бывать вместе, и тем более она дорожила этими
моментами.
Брат Павлин в эти
моменты делался как-то особенно разговорчив, вернее сказать — он
любил думать вслух.
Кузьма. Я и так потихоньку… Не велит, ничего не поделаешь… Да и рассказывать больше нечего. Повенчались — вот и всё… Больше ничего и не было. Налей-кась Кузьме бессребренику! (Пьет.) Не
люблю пьянства! B самый раз, когда господам, после венца, за ужин садиться, она возьми да и убеги в карете… (Шепотом.) B город к аблакату дернула, к полюбовнику… А? Какова? B самый настоящий
момент! То-ись… убить мало!
— А вот сей
момент! — продолжал архимандрит, примешивая к своему риторству иностранные слова, чем думал угодить людям века своего, как мы
любим угождать своему.
— Я знаю, конечно, знаю, моя ненаглядная, но мне надо сообщить тебе нечто такое, перед чем мне хотелось бы снова слышать от тебя, что ты
любишь меня так же, как и я, то есть более всех на свете… что самое raison d'être [Смысл бытия (франц.).] нашего существования на земле с
момента незабвенной для нас нашей встречи для меня — ты, для тебя — я. Не так ли?
Все радости моей жизни начались с того
момента, как я увидал тебя, полюбил и узнал, что ты тоже
любишь меня…
С той поры и она поняла, что
любит этого человека, хотя увлечение им началось и ранее, но Юлия не отдавала себе настоящего отчета в своем чувстве.
Момент, когда Бобров совершил на ее глазах геройский поступок, доказал все.
Безумно?
Пусть будет так.
Я —
Видишь ли, Барсук, —
Чудак.
Я
люблю опасный
момент,
Как поэт — часы вдохновенья,
Тогда бродит в моем уме
Изобретательность
До остервененья.
Я ведь не такой,
Каким представляют меня кухарки.
Я весь — кровь,
Мозг и гнев весь я.
Мой бандитизм особой марки.
Он осознание, а не профессия.
Слушай! я тоже когда-то верил
В чувства...