Неточные совпадения
— Он, Зотов, был из эдаких, из чистоплотных, есть такие
в купечестве нашем. Вроде Пилата они, все ищут, какой бы водицей не токмо руки, а вообще всю плоть свою омыть от грехов. А я как раз не
люблю людей с устремлением к святости. Сам я — великий грешник, от
юности прокопчен во грехе, меня, наверное, глубоко уважают все черти адовы. Люди не уважают. Я людей — тоже…
Мы с Соней, а иногда даже с отцом, посещали эту могилу; мы
любили сидеть на ней
в тени смутно лепечущей березы,
в виду тихо сверкавшего
в тумане города. Тут мы с сестрой вместе читали, думали, делились своими первыми молодыми мыслями, первыми планами крылатой и честной
юности.
— Друг, руку твою! Институтка.
Люблю в тебе я прошлое страданье и
юность улетевшую мою. Сейчас Осадчий такую вечную память вывел, что стекла задребезжали. Ромашевич,
люблю я, братец, тебя! Дай я тебя поцелую, по-настоящему, по-русски,
в самые губы!
— А я думал, вы прощаетесь перед свадьбой с истинными друзьями, которых душевно
любите, с которыми за чашей помянете
в последний раз веселую
юность и, может быть, при разлуке крепко прижмете их к сердцу.
Я
в юности не только не
любил отношений с людьми, которые считали себя выше меня, но такие отношения были для меня невыносимо мучительны, вследствие постоянного страха оскорбления и напряжения всех умственных сил на то, чтобы доказать им свою самостоятельность.
— Очень многое! — Старик сделал пресерьезное лицо. — Я вас
люблю, молодой человек, и потому жалею. Вы, Дмитрий Яковлевич, на закате моих дней напомнили мне мою
юность, много прошедшего напомнили; я вам желаю добра, и молчать теперь мне показалось преступлением. Ну, как вам жениться
в ваши лета? Ведь это Негров вас надул… Вот видите ли, как вы взволнованы, вы не хотите меня слушать, я это вижу, но я вас заставлю выслушать меня; лета имеют свои права…
Рюмин (негромко). Мне кажется, всю жизнь я
любил вас… не видя еще, не зная —
любил! Вы были женщиной моей мечты… тем дивным образом, который создается
в юности… Потом его ищут всю жизнь иногда — и не находят… А я вот встретил вас… мечту мою…
В кругу обманщиц милых я напрасно
И глупо
юность погубил;
Любим был часто пламенно и страстно
И ни одну из них я не
любил.
Ее от
юности самой
В продажу выгодам, как жертву, убирают,
Винят
в любви к себе одной,
Любить других не позволяют.
Другая театральная семья — это была семья Горсткиных, но там были более серьезные беседы, даже скорее какие-то учено-театральные заседания. Происходили они
в полухудожественном,
в полумасонском кабинете-библиотеке владельца дома, Льва Ивановича Горсткина, высокообразованного старика, долго жившего за границей, знакомого с Герценом, Огаревым, о которых он
любил вспоминать, и увлекавшегося
в юности масонством. Под старость он был небогат и существовал только арендой за театр.
— У меня такое чувство, как будто жизнь наша уже кончилась, а начинается теперь для нас серая полужизнь. Когда я узнал, что брат Федор безнадежно болен, я заплакал; мы вместе прожили наше детство и
юность, когда-то я
любил его всею душой, и вот тебе катастрофа, и мне кажется, что, теряя его, я окончательно разрываю со своим прошлым. А теперь, когда ты сказала, что нам необходимо переезжать на Пятницкую,
в эту тюрьму, то мне стало казаться, что у меня нет уже и будущего.
Отвращаясь от всего сколько-нибудь грубого и жестокого, Яков Львович не уважал патриархов жизнеописания, которых
в юности своей прочел
в библии, и с тех пор не
любил весь еврейский род, и считал себя сыном Завета Нового, и находил, что из Ветхого Завета ему нечем руководиться, даже не исключая десяти заповедей, так как
в Новом Завете была одиннадцатая, заключавшая
в себе все десять старых.
Этот человек так искренно меня
любил, так охотно занимался со мною, что время, проведенное
в его классах, осталось одним из приятных воспоминаний моей
юности.
Но эта маленькая ссора
Имела участь нежных ссор:
Меж них завелся очень скоро
Немой, но внятный разговор.
Язык любви, язык чудесный,
Одной лишь
юности известный,
Кому, кто раз хоть был
любим,
Не стал ты языком родным?
В минуту страстного волненья
Кому хоть раз ты не помог
Близ милых уст, у милых ног?
Кого под игом принужденья,
В толпе завистливой и злой,
Не спас ты, чудный и живой?
Меня он, кажется, по-своему
любит — я все-таки недурной фронтовик.
В минуты денежного кризиса я свободно черпаю из его кошелька, и он никогда не торопит отдачей долга.
В свободное от службы время он называет меня прапорщиком и прапорам. Этот развеселый армейский чин давно уже отошел
в вечность, но старые служаки
любят его употреблять
в ласкательно-игривом смысле,
в память дней своей
юности.
«Юноша, — говорил он сам с собою, — прелестное время… тогда родятся высокие мысли; где-то теперь друг моей
юности?..» И воспоминание чего-то давно прошедшего навертывалось
в уме его и манило к себе; но он был царем души своей, остановил порыв и продолжал: «Минутная злоба на мир, мечтаемое отчаяние, которое так
любят юноши, — вот что их гонит, а пуще всего гордость.
В кругу обманщиц милых я напрасно
И глупо
юность погубил,
Любим был часто, нежно, страстно
И ни одну из них я не
любил;
Романа не начав, я знал уже развязку
И для других сердец твердил
Слова любви, как няня сказку.
В детстве ее
любили и рядили;
в юности выставляли как куколку; Горданов нуждался
в ее красоте; ею хотели орудовать, как красавицей!
Поэт Бенедиктов, произведениями которого я вдохновлялся
в дни моей
юности (я был юн тогда, когда еще юноши
любили поэзию), однажды напугал меня.
И сбылось то, о чем Толстой мечтал
в юности: «Мне хотелось, чтоб меня все знали и
любили.
Этот анализ привел его к заключению, что для него она единственное существо, которое он
любит, что жизнь, лежащая перед ним «неизвестной землей», без нее, вдали от нее, не укладывалось
в его голове, она — для него была все, и первые мечты его уже зрелой
юности начались ею и ею оканчивались.
От
юности своей
любил Николай Ильич водить компанию с ученою молодежью и эта-то ученая молодежь; — студенты, сообщившие некоторый лоск и даже некоторую долю знаний любознательному сыну народа, помогли ему выпустить
в трубу его скромное заведение, где им был открыт широкий кредит, который они, само собою разумеется, не оправдали.
Во дни нашей
юности мы тоже видали «дикие фантазии», но только
в другом роде. Нижегородские «дикие фантазии» напоминают мне другой город и другой губернаторский характер, который считали типическим
в прошлую, хотя и не очень отдаленную от нас пору. Кто
любит вспоминать недалекую старину и сопоставлять ее с нынешним временем, для тех, может статься, это будет не лишено интереса.