Неточные совпадения
И ни к одному из них не причаровала ты моего сердца, свирепая судьба моя; а причаровала мое сердце, мимо
лучших витязей земли нашей, к чуждому, к
врагу нашему.
Он понял, что это самая
лучшая тактика в его положении, потому что не только он не проговорится, но, напротив, раздражит молчанием самого
врага, и, пожалуй, еще тот ему же проговорится.
— Да — о погоде! У меня голуби ожирели, — тоскливо хрипел он, показывая в потолок пальцем цвета моркови. —
Лучшая охота в городе, два раза премирована, москвичам носы утер. Тут есть такой подлец, Блинов, трактирщик,
враг мой, подстрелил у меня Херувима,
лучшего турмана во всей России, — дробь эту он, убийца, получит в морду себе…
Клим находил, что это верно: какая-то чудовищная пасть поглощает, одного за другим,
лучших людей земли, извергая из желудка своего
врагов культуры, таких, как Болотников, Разин, Пугачев.
— Дворянин должен подавать пример прочим. Он обязан быть почтителен к старшим, вежлив с равными и снисходителен к низшим. Отсутствие гордости, забвение обид и великодушие к
врагам составляют
лучшее украшение, которым гордится русский дворянин.
Потом получено было второе письмо, третье, четвертое, — тайный
враг не дремал и заботился о нем, как самый
лучший друг.
— Его воспитывает сознательный
враг тех людей, которые мне близки, которых я считаю
лучшими людьми земли. Сын может вырасти
врагом моим. Со мною жить ему нельзя, я живу под чужим именем. Восемь лет не видела я его, — это много — восемь лет!
— Семь часов без четверти; до Ганау — два часа езды, а мы должны быть первые на месте. Русские всегда предупреждают
врагов! Я взял
лучшую карету во Франкфурте!
Войницкий. Не замолчу! (Загораживая Серебрякову дорогу.) Постой, я не кончил! Ты погубил мою жизнь! Я не жил, не жил! По твоей милости я истребил, уничтожил
лучшие годы своей жизни. Ты мой злейший
враг!
Не плачьте над трупами павших борцов,
Погибших, с оружьем в руках…
Не пойте над ними надгробных стихов,
Слезой не скверните их прах.
Не нужно ни гимнов, ни слез мертвецам,
Отдайте им
лучший почет.
Шагайте без страха по мертвым телам.
Несите их знамя вперед…
Кованой сталью звенели и звали к бою звенящие слова:
Несите их знамя вперед…
С
врагом их под знаменем тех же идей
Ведите их в бой… до конца…
— Вы знаете, — продолжал он, увлекаясь, — люди восторгаются „Галубом“; в нем видели идеал; по поводу его написаны
лучшие статьи о нравственно развитом человеке, а Тазит только не столкнул
врага, убийцу брата!
А главное — le mieux est l'ennemi du bien [
Лучшее —
враг хорошего (франц.).].
И вот однажды утром рано,
В час
лучший девственного сна,
Когда сквозь пелену тумана
Едва проглядывает Цна,
Когда лишь куполы собора
Роскошно золотит Аврора,
И, тишины известный
враг,
Еще безмолвствовал кабак...
Да, брат, ты уж согласись, что тебе бы хотелось, чтоб у меня, например, твоего
лучшего друга, стало вдруг тысяч сто капитала; чтоб все
враги, какие ни есть на свете, вдруг бы, ни с того ни с сего, помирились, чтоб все они обнялись среди улицы от радости и потом сюда к тебе на квартиру, пожалуй, в гости пришли.
Так что ж? — «Я, говорит, детищу своему не
враг; хочу, говорит, как всё к
лучшему; все-таки, говорит, благородный, а не купец; может и дослужиться, и в чины произойти».
Не
врага рукой победной —
От руки ты пал своей…
Ах, и
лучших из людей
Часто губит гнев зловредный!
— Я погиб, — сказал Малмека, — и не могу делать никаких дел, если нынче же не куплю воз
лучшего риса для царской кухни. Есть в Бенаресе мой
враг банкир, который, узнав то, что я сделал условие с царским дворецким о том, что я доставлю ему сегодня утром воз риса, желая погубить меня, скупил весь рис в Бенаресе. Царский дворецкий не освободит меня от условия, и завтра я пропал, если Кришна не пошлет мне ангела с неба.
— Возмутительнее всего эти инсинуации, на которых вы выезжаете! Спор тут вовсе не о принципе, а только о факте. Как обстоит дело? По-вашему? Наш рабочий класс действительно уже горит ярким, сознательным революционным огнем? Действительно, он сознал, кто его классовые и политические
враги? Ну, и слава богу, это — самое
лучшее, чего и мы хотим. Но только суть-то в том, что вы ошибаетесь.
— А я весь свой век ворочал делами и в гору шел, не изменяя тому, что во мне заложили
лучшие годы, проведенные в университете. Вот мне и не хотят простить, что я шестидесятыми годами отзываюсь, что я
враг всякой татарской надувастики и рутины… И поползли клопы из всех щелей, — клопы, которым мы двадцать лет назад пикнуть не давали. А по нынешнему времени они ко двору.
К этому постыдно относиться с пренебрежением; популярность Тургенева основана на; таких высоких мотивах, что в нем даже
враги нашего отечества видят выражение
лучших сторон русской интеллигенции, самых светлых и двигательных упований нашего общества.
Заранее ли предвкушал он всю сладость жестокого отмщения, придуманного им для
врага своего, князя Василия Прозоровского, радовался ли гибели Якова Потапова, этого ничтожного сравнительно с ним по положению человека, но почему-то казавшегося ему опаснейшим
врагом, которого он не в силах был сломить имевшеюся в руках его властию, чему
лучшим доказательством служит то, что он, совместно с достойным своим помощником, Хлопом, подвел его под самоубийство, довел его до решимости казнить себя самому, хотя хвастливо, как мы видели, сказал своему наперснику об умершем: «Разве не достало бы на его шею другой петли, не нашлось бы и на его долю палача», но внутри себя таил невольно какое-то странное, несомненное убеждение, что «другой петли» для этого человека именно не достало бы и «палача не нашлось бы», — или, быть может, Григорий Лукьянович погрузился в сластолюбивые мечты о красавице княжне Евпраксии Васильевне, которую он теперь считал в своей власти, — не будем строить догадок и предупреждать событий.
Австрийский посол граф Эстергази, некогда
лучший друг канцлера, стал требовать не только исполнения договора, но еще и того, чтобы Россия всеми своими силами помогала Марии-Терезии. Скоро понял он, что от Бестужева ожидать ему нечего, перешел на сторону Шувалова и Воронцова и из приятеля сделался злейшим
врагом канцлера. Барона Черкасова, доброго помощника и советника, не было уже в живых. На стороне Бестужева оставалась одна великая княгиня, но в настоящем ее положении она могла мало принести ему пользы.
Когда б он в силах был, скликал бы всех хищных птиц окрестных лесов на свой кровавый пир, где
лучшей яствой предложил бы труп
врага.
Марья Ивановна была того убеждения, что Наталья Николаевна не любила и была
врагом ее. Она не могла простить ей того, что не она, сестра, отдала ему свое именье и поехала с ним в Сибирь, а Наталья Николаевна, и что брат решительно отказал ей в этом, когда она собиралась ехать. После тридцати пяти лет она начинала верить иногда брату, что Наталья Николаевна
лучшая жена в мире и его ангел-хранитель была, но она завидовала, и ей все казалось, что она дурная женщина.
— Нет, он нашел
лучшим окружить себя моими
врагами, и кем же? — продолжал он.