Неточные совпадения
Клим обнял ее и крепко закрыл горячий рот девушки поцелуем. Потом она вдруг уснула, измученно приподняв брови, открыв рот, худенькое
лицо ее приняло такое выражение, как будто она
онемела, хочет крикнуть, но — не может. Клим осторожно встал, оделся.
Немая и мягонькая, точно кошка, жена писателя вечерами непрерывно разливала чай. Каждый год она была беременна, и раньше это отталкивало Клима от нее, возбуждая в нем чувство брезгливости; он был согласен с Лидией, которая резко сказала, что в беременных женщинах есть что-то грязное. Но теперь, после того как он увидел ее голые колени и
лицо, пьяное от радости, эта женщина, однообразно ласково улыбавшаяся всем, будила любопытство, в котором уже не было места брезгливости.
В нескольких шагах от этой группы почтительно остановились молодцеватый, сухой и колючий губернатор Баранов и седобородый комиссар отдела художественной промышленности Григорович, который делал рукою в воздухе широкие круги и шевелил пальцами, точно соля землю или сея что-то. Тесной,
немой группой стояли комиссары отделов, какие-то солидные люди в орденах, большой человек с
лицом нехитрого мужика, одетый в кафтан, шитый золотом.
Но он видел пред собою невыразительное
лицо, застывшее в «бабьей скуке», как сам же он, не удовлетворенный ее безответностью, назвал однажды ее
немое внимание, и вспомнил, что иногда это внимание бывало похоже на равнодушие.
Он вдруг воскрес. И она, в свою очередь, не узнала Обломова: туманное, сонное
лицо мгновенно преобразилось, глаза открылись; заиграли краски на щеках, задвигались мысли; в глазах сверкнули желания и воля. Она тоже ясно прочла в этой
немой игре
лица, что у Обломова мгновенно явилась цель жизни.
Он так и принимал за чистую монету всякий ее взгляд, всякое слово, молчал, много ел, слушал, и только иногда воззрится в нее странными, будто испуганными глазами, и молча следит за ее проворными движениями, за резвой речью, звонким смехом, точно вчитывается в новую, незнакомую еще ему книгу, в ее
немое, вечно насмешливое
лицо.
Она вскочила и схватила его обеими руками за плечи. Митя,
немой от восторга, глядел ей в глаза, в
лицо, на улыбку ее, и вдруг, крепко обняв ее, бросился ее целовать.
В теплой пристройке над погребом и конюшней помещались двое ломовых извозчиков: маленький сивый дядя Петр,
немой племянник его Степа, гладкий, литой парень, с
лицом, похожим на поднос красной меди, — и невеселый длинный татарин Валей, денщик. Всё это были люди новые, богатые незнакомым для меня.
Но только это и успел выговорить,
онемев под ужасным взглядом Аглаи. В этом взгляде выразилось столько страдания и в то же время бесконечной ненависти, что он всплеснул руками, вскрикнул и бросился к ней, но уже было поздно! Она не перенесла даже и мгновения его колебания, закрыла руками
лицо, вскрикнула: «Ах, боже мой!» — и бросилась вон из комнаты, за ней Рогожин, чтоб отомкнуть ей задвижку у дверей на улицу.
Она уже не могла говорить, уже могильные тени ложились на ее
лицо, но черты ее по-прежнему выражали терпеливое недоумение и постоянную кротость смирения; с той же
немой покорностью глядела она на Глафиру, и как Анна Павловна на смертном одре поцеловала руку Петра Андреича, так и она приложилась к Глафириной руке, поручая ей, Глафире, своего единственного сына.
И снова терем пуст и тих;
Встает испуганный жених,
С
лица катится пот остылый;
Трепеща, хладною рукой
Он вопрошает мрак
немой…
И вот она, на ложе хана
Коленом опершись одним,
Вздохнув,
лицо к нему склоняет
С томленьем, с трепетом живым
И сон счастливца прерывает
Лобзаньем страстным и
немым…
Его трудно понять; вообще — невеселый человек, он иногда целую неделю работает молча, точно
немой: смотрит на всех удивленно и чуждо, будто впервые видя знакомых ему людей. И хотя очень любит пение, но в эти дни не поет и даже словно не слышит песен. Все следят за ним, подмигивая на него друг другу. Он согнулся над косо поставленной иконой, доска ее стоит на коленях у него, середина упирается на край стола, его тонкая кисть тщательно выписывает темное, отчужденное
лицо, сам он тоже темный и отчужденный.
Больная не могла выговорить ни слова: внезапная радость оковала уста ее; в
немом восторге она устремила к небесам свои взоры. Но вдруг на
лице ее изобразилось глубокое уныние, глаза померкли, и прежняя безжизненная бледность покрыла снова ее увядшие ланиты.
Юрий замолчал; крупные слезы градом катились по
лицу его. Пораженные неожиданною речью Милославского, все присутствующие
онемели от удивления. Несколько минут продолжалось общее молчание; вдруг опрокинутый стол с громом полетел на пол, и князь Черкасский, перескочив через него, бросился на шею к Милославскому.
В безлунную ночь страстной субботы по окраинам города, в узких щелях улиц медленно ходит женщина в черном плаще,
лицо ее прикрыто капюшоном и не видно, обильные складки широкого плаща делают ее огромной, идет она молча и кажется
немым воплощением неисчерпаемой скорби.
У него посинело
лицо и глаза выкатились из орбит, когда он слушал эту речь, он
онемел и молча царапал ногтями руки людей, державших его, а она продолжала...
Ему минуло восемь лет, и сестра заметила, что каждый раз во время прогулок, когда они проходили или проезжали мимо строящихся домов, на
лице мальчика является выражение удивления, он долго, пристально смотрит, как люди работают, а потом вопросительно обращает свои
немые глаза на нее.
Текут беседы в тишине;
Луна плывет в ночном тумане;
И вдруг пред ними на коне
Черкес. Он быстро на аркане
Младого пленника влачил.
«Вот русский!» — хищник возопил.
Аул на крик его сбежался
Ожесточенною толпой;
Но пленник хладный и
немой,
С обезображенной главой,
Как труп, недвижим оставался.
Лица врагов не видит он,
Угроз и криков он не слышит;
Над ним летает смертный сон
И холодом тлетворным дышит.
Войдешь в него, когда он росой окроплен и весь горит на солнце… как риза, как парчовый, — даже сердце замирает, до того красиво! В третьем году цветочных семян выписали почти на сто рублей, — ни у кого в городе таких цветов нет, какие у нас. У меня есть книги о садоводстве, немецкому языку учусь. Вот и работаем, молча, как монахини, как
немые. Ничего не говорим, а знаем, что думаем. Я — пою что-нибудь. Перестану, Вася, кричит: «Пой!» И вижу где-нибудь далеко —
лицо ее доброе, ласковое…
В обезображенном
лице, с выбитыми пулей передними зубами и разорванной щекой, трудно было признать Жегулева; но было что-то городское, чистоплотное в одежде и тонких, хотя и черных, но сохранившихся руках, выделявшее его из
немой компании других мертвецов, — да и просто был он значительнее других.
Вместо Панкрата послышалось за дверью странное мерное скрипенье машины, кованое постукиванье в пол, и в кабинете появился необычайной толщины человек, одетый в блузу и штаны, сшитые из одеяльного драпа. Левая его, механическая, нога щелкала и громыхала, а в руках он держал портфель. Его бритое круглое
лицо, налитое желтоватым студнем, являло приветливую улыбку. Он по-военному поклонился профессору и выпрямился, отчего его нога пружинно щелкнула. Персиков
онемел.
Арефе сделалось даже совестно, когда низенькая деревянная дверь, обитая толстыми железными полосами, точно проглотила его недавних товарищей по сидению в «узилище». Сам он через девку вышел на волю и читал
немой укор своей мужской гордости на окружающих
лицах.
Если Петра Степановича и Василия Васильевича вне класса должно было считать за
немых действующих
лиц, то Андрей Карпович представлял большое оживление в неофициальной части своей деятельности.
Великая
немая жалоба застыла на белом, полумёртвом
лице дочери, и безгласная тоска туго охватила мать. Тяжело стало мне, отошёл я, а забыть не могу.
Стеснив дыханье, вверх
лицом(Хоть сердце гордое и взгляды
Не ждали от небес отрады)
Лежал он на земле сырой,
Как та земля, и мрачный и
немой!
Не мог уйти Савелий из злобинского дома, да и оставаться в нем ему было хуже смерти. Еще с Тарасом Ермилычем можно было помириться — крут сердцем да отходчив, а вот Ардальон Павлыч на глазах как бельмо сидит. Благодаря размолвке Тараса Ермилыча с генералом Смагин забрал еще больше силы. Он уже несколько раз ездил в генеральский дом для предварительных разведок и возвращался с загадочно-таинственным
лицом, а на
немой вопрос хозяина только пожимал плечами.
Разом наступила глубокая тишина, как будто вдруг опустел кубрик и в нем остался один Редж. Началось
немое, но выразительное переглядывание, глаза каждого искали опоры в
лицах товарищей. Не многие могли похвастаться тем, что сердца их забились в этот момент сильнее, большинство знало, что их имена останутся непроизнесенными. Кой-где в углах кубрика блеснули кривые улыбки интригов, сдержанный шепот вырос и полз со всех сторон, как первое пробуждение ночного прилива.
Веселый, пошатывающийся, распаренный, как хмель в кадке, Пэд тронулся с места, неуклюже передвигая ногами. В тот же момент
лицо его приняло выражение глубочайшего изумления: воздух стал тусклым, серым, небо залилось кровью, и жуткий,
немой мрак потопил все.
Дело в том, что ни одна из них не замечала — конечно, и не могла заметить — тех тонких признаков душевной скорби, того
немого отчаяния (единственных выражений истинного горя), которые, между прочим, сильно обозначались во все то время в каждой черте
лица, в каждом движении сиротки.
Но он остановился в изумлении как вкопанный, взглянув на будущих хозяев своих; в глазах его произошла
немая, поразительная сцена. Старик был бледен как смерть, как будто готовый лишиться чувств. Он смотрел свинцовым, неподвижным, пронзающим взглядом на женщину. Она тоже побледнела сначала; но потом вся кровь бросилась ей в
лицо, и глаза ее как-то странно сверкнули. Она повела Ордынова в другую каморку.
Мечты любви умчались, как туман.
Свобода стала ей всего дороже.
Обманом сердце платит за обман
(Я так слыхал, и вы слыхали тоже).
В ее
лице характер южных стран
Изображался резко. Не наемный
Огонь горел в очах; без цели, томно,
Покрыты светлой влагой, иногда
Они блуждали, как порой звезда
По небесам блуждает, — и, конечно,
Был это знак тоски
немой, сердечной.
Мужики неподвижны, точно комья земли; головы подняты кверху, невесёлые глаза смотрят в
лицо Егора, молча двигаются сухие губы, как бы творя неслышно молитву, иные сжались, обняв ноги руками и выгнув спины, человека два-три устало раскинулись на дне иссохшего ручья и смотрят в небо, слушая Егорову речь. Неподвижность и молчание связывают человечьи тела в одну силу с
немою землею, в одну груду родящего жизнь вещества.
Теперь я не знал, как и глядеть на нее; но, пораженный удивлением, я, однако ж, пренаивно начал помаленьку заглядывать ей в
лицо; но, так же как и час назад, на репетиции, она не примечала ни подглядываний, ни
немых вопросов моих.
Когда Корней, приняв хлеб, тоже перекрестился,
немой обратился к двери в избу, провел двумя руками по
лицу и начал делать вид, что плюет.
И прямо рассеченной губой он упал на землю — и затих в порыве
немого горя.
Лицо его мягко и нежно щекотала молодая трава; густой, успокаивающий запах подымался от сырой земли, и была в ней могучая сила и страстный призыв к жизни. Как вековечная мать, земля принимала в свои объятия грешного сына и теплом, любовью и надеждой поила его страдающее сердце.
Выйдя от Доминика, Хвалынцев пошел по направлению к Полицейскому мосту. Не доходя голландской церкви, близ магазина Юнкера, он почувствовал, что кто-то легонько дотронулся сзади до его локтя, обернулся и вдруг
онемел от неожиданного радостного изумления. Перед ним стояла Татьяна Николаевна Стрешнева.
Лицо ее улыбалось и радовалось.
Бабушка помертвела
лицом, схватилась за голову, крикнула что-то… Потом быстро-быстро принялась жестикулировать, как бы обращаясь к Мариам.
Немая, казалось, с глубоким вниманием слушала госпожу. Когда же бабушка кончила свое безмолвное объяснение, Мариам оказалась возле меня и, прежде чем я могла опомниться, протестовать и защищаться, снова, как малого ребенка, подхватила меня на руки и потащила вон из комнаты.
Через неделю этому же отцу Гермогену исповедала грехи свои и отходившая Флора, а двое суток позже тот же отец Гермоген, выйдя к аналою, чтобы сказать надгробное слово Флоре, взглянул в тихое
лицо покойницы, вздрогнул, и, быстро устремив взор и руки к стоявшему у изголовья гроба генералу, с
немым ужасом на
лице воскликнул: «Отче благий: она молит Тебя: молитв ее ради ими же веси путями спаси его!» — и больше он не мог сказать ничего, заплакал, замахал руками и стал совершать отпевание.
Голос солдата дрогнул при последних словах.
Немая мольба отразилась теперь и в его больших, глубоко запавших в орбитах глазах, в каждой черточке его осунувшегося
лица.
По
лицу новенькой проскользнула плутоватая улыбка, и неожиданно для других Тася вытянула губы и продолжительно замычала на весь класс: «М-м-м! М-м-м!» — как это обыкновенно делают
немые.
И он бесстыдно начал вывертывать всю подноготную их совместной жизни. Катерина Андреевна,
онемев от неожиданности и негодования, сидела и кутала
лицо в платок.
Он раньше, в Петербурге же, играл Хлестакова в том знаменитом спектакле, когда был поставлен"Ревизор"в пользу"Фонда"и где Писемский (также хороший актер) исполнял городничего, а все литературные"имена"выступали в
немых лицах купцов, в том числе и Тургенев.
Кровь с разбитого
лица перестала течь, и оно
онемело и стало чужим, как гипсовая маска; и боль почти совсем утихла.
Войдя в горницу, Антиповна застала свою питомицу сидевшею на лавке с
лицом, закрытым руками. Старуха остановилась у притолоки и с
немым ужасом созерцала эту картину.
Чтобы показать собою пример уважения к московскому князю, Феофил снял свой клобук и, наклонив голову, почтительно и внимательно слушал запись, но когда дело дошло до складной грамоты,
лицо его побледнело, как саван, посадники невольно вздрогнули, а народ, объятый
немым ужасом, не вдруг пришел в себя.
Последние слова она произнесла уже с совершенно серьезным
лицом, и две слезинки блеснули на ее светлых глазах. Пашков в эту минуту забыл все свои подозрения и с
немым обожанием глядел на ее поникшую головку, готовый отдать все в мире, чтобы иметь право поцелуями осушить эти дивные глазки.
На
лице молодой девушки лежало уже выражение какой-то
немой покорности судьбе.
Все
лицо его было в крови… Он тяжело дышал. Все дворовые с каким-то
немым благоговением смотрели на Кузьму Терентьева, этого геркулеса салтыковской дворни. Кузьма отпустил Степана, а тот, приподнявшись с полу, шатаясь вышел из застольной избы, не взглянув ни на кого из находившихся в ней.
Вздрогнув, с пьяно-безумным ожиданием сверхъестественного она глядела поверх стола — два холодных, два бледных, два угрюмых
лица одиноко выдвигались из темноты и качались в странной
немой пляске — два холодных, два угрюмых
лица.