Неточные совпадения
Самгин смотрел на ее четкий
профиль, на маленькие, розовые уши, на красивую
линию спины, смотрел, и ему хотелось крепко закрыть глаза.
— А я люблю ее… — добавил Леонтий тихо. — Посмотри, посмотри, — говорил он, указывая на стоявшую на крыльце жену, которая пристально глядела на улицу и стояла к ним боком, —
профиль,
профиль: видишь, как сзади отделился этот локон, видишь этот немигающий взгляд? Смотри, смотри:
линия затылка, очерк лба, падающая на шею коса! Что, не римская голова?
У ней был прекрасный нос и грациозный рот, с хорошеньким подбородком. Особенно
профиль был правилен,
линия его строга и красива. Волосы рыжеватые, немного потемнее на затылке, но чем шли выше, тем светлее, и верхняя половина косы, лежавшая на маковке, была золотисто-красноватого цвета: от этого у ней на голове, на лбу, отчасти и на бровях, тоже немного рыжеватых, как будто постоянно горел луч солнца.
Его поражала
линия ее затылка и шеи. Голова ее казалась ему похожей на головы римских женщин на классических барельефах, на камеях: с строгим, чистым
профилем, с такими же каменными волосами, немигающим взглядом и застывшим в чертах лица сдержанным смехом.
«Да, Леонтий прав: это — камея; какой
профиль, какая строгая, чистая
линия затылка, шеи! И эти волосы так же густы, как бывало…»
Его
профиль шел от корней волос откинутым, нервным лбом, — почти отвесной
линией длинного носа, тоскливой верхней и упрямо выдающейся нижней губой, — к тяжелому, круто завернутому подбородку.
Но вот что несомненно: резко очертился нос и выпуклости бровей, и четко изогнулась
линия от носа к верхней губе — точно впервые появился у Саши
профиль, а раньше и
профиля не было.
Они не замечали меня, занятые разговором, но я успел рассмотреть их: один, в легкой панаме и в светлом фланелевом костюме с синими полосками, имел притворно благородный вид и гордый
профиль первого любовника и слегка поигрывал тросточкой, другой, в серенькой одежде, был необыкновенно длинноног и длиннорук, ноги у него как будто бы начинались от середины груди, и руки, вероятно, висели ниже колен, — благодаря этому, сидя, он представлял собою причудливую ломаную
линию, которую, впрочем, легко изобразить при помощи складного аршина.
Глаза его украдкой остановились на ее
профиле, на ее стане, на
линии ее головы. Да, она смахивала на кокотку; но в ту минуту вся трепетала влечением к нему, жаждой примирения, любовью, искупающею всякий грех.