Неточные совпадения
Начертавши прямую
линию, он замыслил втиснуть в нее весь видимый и невидимый
мир, и притом с таким непременным расчетом, чтоб нельзя было повернуться ни взад, ни вперед, ни направо, ни налево.
Весь
мир представлялся испещренным черными точками, в которых, под бой барабана, двигаются по прямой
линии люди, и всё идут, всё идут.
Затем он неожиданно подумал, что каждый из людей в вагоне, в поезде, в
мире замкнут в клетку хозяйственных, в сущности — животных интересов; каждому из них сквозь прутья клетки
мир виден правильно разлинованным, и, когда какая-нибудь сила извне погнет
линии прутьев, —
мир воспринимается искаженным. И отсюда драма. Но это была чужая мысль: «Чижи в клетках», — вспомнились слова Марины, стало неприятно, что о клетках выдумал не сам он.
Все это находится в
линии, обратной движению к активно-творческому пониманию конца
мира.
Процесс истории не есть прогрессирующее возвращение человечества к Богу по прямой
линии, которое должно закончиться совершенством этого
мира: процесс истории двойствен; он есть подготовление к концу, в котором должно быть восстановлено творение в своей идее, в своем смысле, освобождено и очищено человечество и
мир для последнего выбора между добром и злом.
До
мира и до времени произошло отпадение от Бога; в
мире и во времени происходит возвращение к Богу, но не по прямой
линии.
Мечтая так, он глядел на каштановые волосы, косы которых были заплетены в корону. Повинуясь этому взгляду, она повернула голову назад. Какой божественно прекрасной показалась Александрову при этом повороте чудесная
линия, идущая от уха вдоль длинной гибкой шеи и плавно переходящая в плечо. «В
мире есть точные законы красоты!» — с восторгом подумал Александров.
«Как это мило и как это странно придумано господом богом, — размышлял часто во время переклички мечтательный юнкер Александров, — что ни у одного человека в
мире нет тембра голоса, похожего на другой. Неужели и все на свете так же разнообразно и бесконечно неповторимо? Отчего природа не хочет знать ни прямых
линий, ни геометрических фигур, ни абсолютно схожих экземпляров? Что это? Бесконечность ли творчества или урок человечеству?»
Впрочем, существенно вы одно запомните, что ни
линии, ни точки в вещественном
мире нет; первая есть четвероугольник, а вторая все-таки круг, многоугольник, и он в чистом виде существует только в нашем уме; это — прирожденное нам понятие из
мира духовного, и Сен-Мартен главным образом хочет показать в этих цифрах, как невещественные точка и
линия сливаются с вещественными треугольником и кругом, хотя то и другие никогда не утрачивают своих различий.
Почему-то вина и сигары инженер получал из-за границы беспошлинно; икру и балыки кто-то присылал ему даром, за квартиру он не платил, так как хозяин дома поставлял на
линию керосин; и вообще на меня он и его дочь производили такое впечатление, будто все лучшее в
мире было к их услугам и получалось ими совершенно даром.
В Петровских
линиях зелеными и оранжевыми фонарями сиял знаменитый на весь
мир ресторан «Ампир», и в нем на столиках, у переносных телефонов, лежали картонные вывески, залитые пятнами ликеров: «По распоряжению Моссовета — омлета нет. Получены свежие устрицы».
Оба
мира так тесно соприкасаются, что нет никакой возможности провести демаркационную
линию, отделяющую один
мир от другого.
Происходит что-то совершенно непостижимое. Человек стоит перед «чертою». Кто-то запретил ему переступать черту. Человек свергнул того, кто запрещает, и стер черту. Казалось бы, перед человеком свободно открылся
мир во всем разнообразии его возможностей. Человек может идти, куда хочет. Но не так для героев Достоевского. Переступили черту — и стоят. Им за чертою-то, может быть, делать нечего. Однако они стоят, смотрят назад и не отрывают глаз от
линии бывшей черты.
Именно христианство призывает идти по
линии наибольшего сопротивления
миру и требует героических усилий.
Рождение в
мире всегда есть распадение и движение по
линии дурной бесконечности, в Боге же оно не означает распадения.
Фанатик есть человек, неспособный вместить больше одной мысли, видящий все по прямой
линии и не поворачивающий головы, чтобы увидеть всю сложность и многообразие Божьего
мира.
Мерик. Не я один… Спокон века, пока
мир стоит, люди плачутся… Недаром и не зря в сказках да песнях черта с бабой на одну
линию ставят… Недаром! Хоть наполовину да правда…
И генезис этот совсем не лежит в
линии объективированного современного
мира.
И христианство исторически шло по
линии наименьшего сопротивления, по
линии приспособления к разуму и расчету
мира сего, к языческой природе человека, к физическому плану жизни.
Новая творческая жизнь не может двигаться ни вправо, ни влево по
линии «
мира», а лишь ввысь и вглубь по
линии Духа.
И все направление нашего духа по
линии наименьшего сопротивления, по
линии мировой данности, вся пассивная послушность духа говорят за то, что в
мире нет свободы и нет смысла, нет того, к чему дух рвется.
Эта всеобъемлющая природа была предметом его изучения — поднять хотя бы на одну
линию завесу с того, чего еще не постигли великие умы, дать человечеству еще лишние доказательства его невежества и ничтожества перед высшей силой, управляющей
миром, и этим возбудить в нем парения к небу — вот цель ученого-естествоиспытателя, независимо от того, применяет ли он свои знания к извлечению из этой природы средств для врачевания больного человеческого организма, или же только наблюдает теоретически законы природы в их проявлениях в окружающем его
мире.
Христианство мистически шло по
линии наибольшего сопротивления, по
линии безумия для разума
мира сего.
Истинный путь не есть движение вправо или влево по плоскости «
мира», но движение вверх или вглубь по
линии внемирной, движение в духе, а не в «
мире».
Вся сложность жизни ускользала от ее взора, видна была лишь одна прямая
линия, весь многообразный Божий
мир делился на «правый» и «левый».