Неточные совпадения
Не успели они остановиться, как
собаки, перегоняя одна другую, уже
летели к болоту.
В каком-то стаде у Овец,
Чтоб Волки не могли их более тревожить,
Положено число
Собак умножить.
Что́ ж? Развелось их столько наконец,
Что Овцы от Волков, то правда, уцелели,
Но и
Собакам надо ж есть;
Сперва с Овечек сняли шерсть,
А там, по жеребью, с них шкурки
полетели,
А там осталося всего Овец пять-шесть,
И тех
Собаки съели.
От этого он в кругу своих знакомых играл роль большой сторожевой
собаки, которая лает на всех, не дает никому пошевелиться, но которая в то же время непременно схватит на лету кусок мяса, откуда и куда бы он ни
летел.
Но в данном случае она вела себя иначе:
летела лениво, медленно и низко над землей,
летела не по прямой линии, а по окружности, так что
собака едва не хватала ее за хвост зубами.
Эта охота продолжается до половины лета с тою разницею, что с весны рябчики самцы не только откликаются на искусственный голос самки, но и
летят на него с большою горячностью, так что садятся по деревьям весьма близко от охотника, и бить их в это время очень легко; со второй половины мая до половины июля они откликаются охотно, но идут тупо; потом перестают совсем приближаться на голос самки, а только откликаются, и потому охотник должен отыскивать их уже с
собакой.
Дупель гораздо жирнее бекаса, следовательно вкуснее, подпускает охотника и
собаку ближе, выносит стойку дольше,
летит тише и прямее.
«веретён, веретён!» Сходство это, впрочем, совершенно произвольно, да и крик болотного кулика весьма разнообразен: он очень короток и жив, когда кулик гонит какую-нибудь хищную или недобрую птицу прочь от своего жилища, как, например, сороку или ворону, на которую он то налетает, как ястреб, в угон, то черкает сверху, как сокол; он протяжен и чист, когда болотный кулик
летит спокойно и высоко, и превращается в хриплый стон, когда охотник или
собака приближаются к его гнезду или детям.
В это время они уже весьма неохотно поднимаются с земли;
летят очень тяжело и медленно и, отлетев несколько сажен, опять садятся, выдерживают долгую стойку
собаки, находясь у ней под самым рылом, так что ловчивая
собака нередко ловит их на месте, а из-под ястреба [Это выражение буквально точно, но относится уже к травле перепелок ястребами.
— Гаршнеп обыкновенно очень смирен, вылетает из-под ног у охотника или из-под носа у
собаки после долгой стойки без малейшего шума и
летит, если хотите, довольно прямо, то есть не бросается то в ту, то в другую сторону, как бекас; но полет его как-то неверен, неровен, похож на порханье бабочки, что, вместе с малым объемом его тела, придает стрельбе гаршнепов гораздо более трудности, чем стрельбе дупелей, особенно в ветреное время.
Редкая
собака не поддается обману и не погонится за ней; обыкновенно утка уводит
собаку за версту и более, но охотнику хорошо известно, что значат такие проделки, и, несмотря на то, он часто по непростительной жадности, позабыв о том, что утка
летит так плохо от яиц, то есть от гнезда, что с нею гибнет целая выводка, сейчас ее убивает, если не помешает близкое преследованье
собаки, у которой иногда она висит над рылом, как говорится.
В это время они не так смирны, не так близко и долго выдерживают стойку
собаки, пересаживаются далеко и
летят отменно быстро.
Он наконец подплыл к берегу, но прежде чем одеться, схватил на руки Арто и, вернувшись с ним в море, бросил его далеко в воду.
Собака тотчас же поплыла назад, выставив наружу только одну морду со всплывшими наверх ушами, громко и обиженно фыркая. Выскочив на сушу, она затряслась всем телом, и тучи брызг
полетели на старика и на Сергея.
— Слушаю, ваше благородие! — отвечал Борзой, повернулся и чрез минуту
летел вприскачку по улице с быстротой истинно гончей
собаки.
— Разное.
Лечить умела, от зубов пользовала, руду заговаривала, отчитывала, если кого бешеная
собака укусит или змея, клады указывала… да всего и не перечислишь.
Я бешусь, рублю сплеча во все стороны: кругом меня справа и слева
летят щепы, а проклятая
собака целехонька и час от часу становится неотвязчивее.
Концерт над стеклянными водами и рощами и парком уже шел к концу, как вдруг произошло нечто, которое прервало его раньше времени. Именно, в Концовке
собаки, которым по времени уже следовало бы спать, подняли вдруг невыносимый лай, который постепенно перешел в общий мучительнейший вой. Вой, разрастаясь,
полетел по полям, и вою вдруг ответил трескучий в миллион голосов концерт лягушек на прудах. Все это было так жутко, что показалось даже на мгновенье, будто померкла таинственная колдовская ночь.
Машка же и Мишка с такою быстротой и с таким визгом
полетели босиком к дому по скользкой горе, что забежавшая с деревни на дворню
собака посмотрела на них и вдруг, поджавши хвост, с лаем пустилась домой, отчего визг Поликеевых наследников еще удесятерился.
В бараках — длинных грязных сараях, с крышами на один скат — просыпались рабочие. Издали все они были похожи друг на друга — оборванные, лохматые, босые… Доносились до берега их хриплые голоса, кто-то стучал по дну пустой бочки,
летели глухие удары, точно рокотал большой барабан. Две женщины визгливо ругались, лаяла
собака.
Или великолепным цугом
В карете английской, златой,
С
собакой, шутом или другом,
Или с красавицей какой
Я под качелями гуляю;
В шинки пить меду заезжаю;
Или, как то наскучит мне,
По склонности моей к премене,
Имея шапку набекрене,
Лечу на резвом бегуне.
Я ей рассказывала о том, какой был неурожай на овес, какой у нас славный в селе священник, о том, как глупая Гапка боится русалок, о любимой
собаке Милке, о том, как Гнедко болел зимой и как его
лечил кучер Андрей, и о многом-многом другом.
— Вы не хорошие и не плохие. Он за народное дело в тюрьме сидел, бедных даром
лечит, а к вашему порогу подойдет бедный, — «доченька, погляди, там под крыльцом корочка горелая валялась,
собака ее не хочет есть, — подай убогому человеку!» Ваше название — «файдасыз» [Великолепное татарское слово, значит оно: «человек, полезный только для самого себя». Так в Крыму татары называют болгар. (Прим. В. Вересаева.)]!.. Дай, большевики придут, они вам ваши подушки порастрясут!
Спокойный Илагин, Николай, Наташа и дядюшка
летели, сами не зная как и куда, видя только
собак и зайца, и боясь только потерять хоть на мгновение из вида ход травли.