Неточные совпадения
Вронский стоял в просторной и чистой, разгороженной надвое чухонской избе. Петрицкий жил с ним вместе и в
лагерях. Петрицкий
спал, когда Вронский с Яшвиным вошли в избу.
В Шанхае стало небезопасно ходить по вечерам: из
лагеря приходили в европейский квартал кучами солдаты и
нападали на прохожих; между прочим, они
напали на одного англичанина, который вечером гулял с женой.
Не густыми, мягкими хлопьями, а реденькими ледянистыми звездочками уже третий час
падал снег, и завывала буря, шумя вершинами качавшихся дерев и приподнимая огромные клоки сена со стогов, около которых расположился ночлегом
лагерь встреченных нами инсургентов.
Всем русским критикам всё значение проповеди Христа представлялось только в том, что она как будто им назло мешает известной деятельности, направленной против того, что ими в данную минуту считается злом, так что выходило, что на принцип непротивления злу насилием
нападали два противоположные
лагеря: консерваторы потому, что этот принцип препятствовал их деятельности противления злу, производимому революционерами, их преследованиям и казням; революционеры же потому, что этот принцип препятствовал противлению злу, производимому консерваторами и их ниспровержению.
— Это не народ, а — сплошь препятствие делу-с! То есть не поверите, Матвей Савельевич, какие люди, — столь ленивы и — в ту же минуту — жадны, в ту самую минуту-с! Как может человек быть жаден, но — ленив? Невозможно понять! Даже как будто не город, а разбойничий
лагерь — извините, собрались эдакие шиши и ждут случая, как бы
напасть на неосторожного человека и оного ограбить.
Осенняя стужа настала ранее обыкновенного. С 14 октября начались уже морозы; 16-го выпал снег. 18-го Пугачев, зажегши свой
лагерь, со всеми тяжестями пошел обратно от Яика к Сакмаре и расположился под Бердскою слободою, близ летней сакмарской дороги, в семи верстах от Оренбурга. Оттоле разъезды его не переставали тревожить город,
нападать на фуражиров и держать гарнизон во всегдашнем опасении.
Не ожидая помощи, изнуренные трудами и голодом, с каждым днем теряя надежды, люди в страхе смотрели на эту луну, острые зубья гор, черные
пасти ущелий и на шумный
лагерь врагов — всё напоминало им о смерти, и ни одна звезда не блестела утешительно ля них.
Жара началась особенная: чуть вечер, весь отряд
спать располагается, а мы вперед до утра, за турецким
лагерем следить, своих беречь, да если что у неприятеля плохо лежит — скот ли распущен, лошади ли в недосмотре, часовые ли зазевались — все нам, охотничкам, годилось. И якши и яман — все клади в карман! И скоту, и домашним вещам, и оружию, и часовому — всем настоящее место нахаживали.
Солдаты укладывались
спать. В нашей палатке, где, как и в других, помещалось шестеро на пространстве двух квадратных сажен, мое место было с краю. Я долго лежал, смотря на звезды, на костры далеких войск, слушая смутный и негромкий шум большого
лагеря. В соседней палатке кто-то рассказывал сказку, беспрестанно повторяя слова «наконец того», произнося не «тово», а «того».
Когда Николай Фермор пришел в
лагерь после свидания и разговора с государем, старший Фермор (Павел) еще
спал. Николай его разбудил и стал ему рассказывать о том, как он повстречался с императором в Нижнем Саду и какой у них вышел разговор, причем разговор этот был воспроизведен в дословной точности.
Мы уже хотели идти в палатку ложиться
спать, как вдруг над нами просвистело ядро и недалеко ударилось в землю. Так странно было, — этот тихий спящий
лагерь, наш разговор, и вдруг ядро неприятельское, которое, бог знает откуда, влетело в середину наших палаток, — так странно, что я долго не мог дать себе отчета, что это такое. Наш солдатик Андреев, ходивший на часах по батарее, подвинулся ко мне.
Всего этого было бы еще недостаточно, чтобы отправиться в страну"заправским"корреспондентом. Но ни я сам, ни редакция газеты, куда я собирался писать, и не смотрели так серьезно на подобную поездку. Меня успокоивало и то, что я, через посредство Наке,
попаду сейчас в круг разноплеменных корреспондентов и испанцев из радикального
лагеря, в чем я и не ошибся.
Город все время жил в страхе и трепете. Буйные толпы призванных солдат шатались по городу, грабили прохожих и разносили казенные винные лавки. Они говорили: «Пускай под суд отдают, — все равно помирать!» Вечером за
лагерями солдаты
напали на пятьдесят возвращавшихся с кирпичного завода баб и изнасиловали их. На базаре шли глухие слухи, что готовится большой бунт запасных.
Он не мог дойти до Чурчилы, Ивана и Димитрия, молча ожидавших его. Чувство сладкое, невыразимое, никогда им неизведанное, наполнило его сердце, ноги его подкосились, он
упал на колени, протянул руки по направлению к
лагерю и зарыдал.
В
лагере, действительно, произошло некоторое смятенье. Солдаты
спали, но при первом выстреле весь
лагерь проснулся. Бросились к ружьям.
Лагерь сразу ожил. Восклицания смешались с бряцанием оружия и ржанием лошадей, чующих порох. Слышались брань и проклятия.
Вдруг со стороны реки раздался выстрел, затем другой, третий. Солдаты вскочили, в один миг схватили ружья и бросились из леса по направлению к берегу, где выстрелы уже сделались частыми. Это поляки вздумали неожиданно
напасть на русский
лагерь.
Все заснуло в
лагере, кроме стоявших на страже постовых казаков, да не
спал и атаман Ермак Тимофеевич. Он был погружен в неотвязные думы. «За этой речонкой Серебрянкой после двухдневного пути начнется Сибирь, где он ратными подвигами должен добыть себе цареву милость. Удастся ли ему это с горстью своих храбрецов?»
Он не мог дойти до Чурчилы, Ивана и Дмитрия, молча ожидавших его. Чувство сладкое, невыразимое, никогда им неизведанное наполнило его сердце, ноги его подкосились, он
упал на колени, протянул руки по направлению к
лагерю и зарыдал.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза, и всё, чтò было в
лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей, и побежало куда
попало.