Неточные совпадения
Июнь переваливает за вторую половину.
Лагерная жизнь начинает становиться тяжелой для юнкеров. Стоят неподвижные, удручающе жаркие
дни. По ночам непрестанные зарницы молчаливыми голубыми молниями бегают по черным небесам над Ходынским полем. Нет покоя ни
днем, ни ночью от тоскливой истомы. Души и тела жаждут грозы с проливным дождем.
Переворот произошел как-то случайно, сам собою, в один из тех июльских горячих
дней, когда подходила к самому концу тяжелая, изнурительная
лагерная служба.
Последние
лагерные работы идут к концу. Младший курс еще занят глазомерными съемками. Труд не тяжелый: приблизительный, свободный и даже веселый. Это совсем не то, что топографические точные съемки с кипрегелем-дальномером, над которыми каждый
день корпят и потеют юнкера старшего курса, готовые на
днях чудесным образом превратиться в настоящих взаправдашних господ офицеров.
Вяло, однообразно течет
лагерная жизнь, когда нет никакого
дела, да еще в такой глуши.
Наступила
лагерная жизнь… Потекли
дни, очень похожие друг на друга. Во все эти
дни Рябович чувствовал, мыслил и держал себя, как влюбленный. Каждое утро, когда денщик подавал ему умываться, он, обливая голову холодной водой, всякий раз вспоминал, что в его жизни есть что-то хорошее и теплое.
Оригинал он был страшный и летом переносил свою канцелярию из занимаемого им помещения в приобретенную им
лагерную палатку на берег реки, заставляя своих двух рассыльных поочередно сторожить
дела, а сам на несколько
дней отлучался в Шестово перекинуться в картишки, до которых он был страшный охотник.
Князь Виктор Гарин был произведен в офицеры после
лагерного сбора. Опрыскивание эполет ознаменовалось гомерическим трехдневным кутежом, устроенным по плану и под руководством князя Шестова, который, через несколько
дней после его окончания, уехал в Москву, по вызову своего поверенного, Николая Леопольдовича Гиршфельда.