Неточные совпадения
Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие ему это общее уважение по службе, состояли, во-первых, в чрезвычайной снисходительности
к людям, основанной в нем на сознании своих недостатков; во-вторых, в совершенной либеральности,
не той, про которую он вычитал в газетах, но той, что у него была в крови и с которою он совершенно равно и одинаково
относился ко всем людям, какого бы состояния и звания они ни были, и в-третьих — главное — в совершенном равнодушии
к тому
делу, которым он занимался, вследствие чего он никогда
не увлекался и
не делал ошибок.
Уже раз взявшись за это
дело, он добросовестно перечитывал всё, что
относилось к его предмету, и намеревался осенью ехать зa границу, чтоб изучить еще это
дело на месте, с тем чтобы с ним уже
не случалось более по этому вопросу того, что так часто случалось с ним по различным вопросам. Только начнет он, бывало, понимать мысль собеседника и излагать свою, как вдруг ему говорят: «А Кауфман, а Джонс, а Дюбуа, а Мичели? Вы
не читали их. Прочтите; они разработали этот вопрос».
Конечно, никак нельзя было предполагать, чтобы тут
относилось что-нибудь
к Чичикову; однако ж все, как поразмыслили каждый с своей стороны, как припомнили, что они еще
не знают, кто таков на самом
деле есть Чичиков, что он сам весьма неясно отзывался насчет собственного лица, говорил, правда, что потерпел по службе за правду, да ведь все это как-то неясно, и когда вспомнили при этом, что он даже выразился, будто имел много неприятелей, покушавшихся на жизнь его, то задумались еще более: стало быть, жизнь его была в опасности, стало быть, его преследовали, стало быть, он ведь сделал же что-нибудь такое… да кто же он в самом
деле такой?
Последние слова он уже сказал, обратившись
к висевшим на стене портретам Багратиона и Колокотрони, [Колокотрони — участник национально-освободительного движения в Греции в 20-х г. XIX в.] как обыкновенно случается с разговаривающими, когда один из них вдруг, неизвестно почему, обратится
не к тому лицу,
к которому
относятся слова, а
к какому-нибудь нечаянно пришедшему третьему, даже вовсе незнакомому, от которого знает, что
не услышит ни ответа, ни мнения, ни подтверждения, но на которого, однако ж, так устремит взгляд, как будто призывает его в посредники; и несколько смешавшийся в первую минуту незнакомец
не знает, отвечать ли ему на то
дело, о котором ничего
не слышал, или так постоять, соблюдши надлежащее приличие, и потом уже уйти прочь.
— Передайте, пожалуйста, супруге мою сердечную благодарность за ласку. А уж вам я и
не знаю, что сказать за вашу… благосклонность. Странное
дело, ей-богу! — негромко, но с упреком воскликнул он. —
К нашему брату
относятся, как, примерно,
к собакам, а ведь мы тоже, знаете… вроде докторов!
Через несколько
дней Самгин убедился, что в Москве нет людей здравомыслящих, ибо возмущенных убийством министра он
не встретил. Студенты расхаживали по улицам с видом победителей. Только в кружке Прейса
к событию
отнеслись тревожно; Змиев, возбужденный до дрожи в руках, кричал...
Он
не уклонялся от осторожной помощи ей в ее бесчисленных
делах, объясняя себе эту помощь своим стремлением ознакомиться с конспиративной ее работой, понять мотивы революционности этой всегда спокойной женщины, а она
относилась к его услугам как
к чему-то обязательному,
не видя некоторого их риска для него и
не обнаруживая желания сблизиться с ним.
К людям он
относился достаточно пренебрежительно, для того чтоб
не очень обижаться на них, но они настойчиво показывали ему, что он — лишний в этом городе. Особенно демонстративно действовали судейские, чуть
не каждый
день возлагая на него казенные защиты по мелким уголовным
делам и задерживая его гражданские процессы. Все это заставило его отобрать для продажи кое-какое платье, мебель, ненужные книги, и как-то вечером, стоя среди вещей, собранных в столовой, сунув руки в карманы, он мысленно декламировал...
Он был
не очень уверен в своей профессиональной ловкости и проницательности, а после визита
к девице Обоимовой у него явилось опасение, что Марина может скомпрометировать его, запутав в какое-нибудь темное
дело. Он стал замечать, что,
относясь к нему все более дружески, Марина вместе с тем постепенно ставит его в позицию служащего, редко советуясь с ним о
делах. В конце концов он решил серьезно поговорить с нею обо всем, что смущало его.
Я особенно оценил их деликатность в том, что они оба
не позволили себе ни малейшей шутки надо мною, а стали, напротив,
относиться к делу так же серьезно, как и следовало.
И действительно, радость засияла в его лице; но спешу прибавить, что в подобных случаях он никогда
не относился ко мне свысока, то есть вроде как бы старец
к какому-нибудь подростку; напротив, весьма часто любил самого меня слушать, даже заслушивался, на разные темы, полагая, что имеет
дело, хоть и с «вьюношем», как он выражался в высоком слоге (он очень хорошо знал, что надо выговаривать «юноша», а
не «вьюнош»), но понимая вместе и то, что этот «вьюнош» безмерно выше его по образованию.
Разговор и здесь зашел о дуэли. Суждения шли о том, как
отнесся к делу государь. Было известно, что государь очень огорчен за мать, и все были огорчены за мать. Но так как было известно, что государь, хотя и соболезнует,
не хочет быть строгим
к убийце, защищавшему честь мундира, то и все были снисходительны
к убийце, защищавшему честь мундира. Только графиня Катерина Ивановна с своим свободолегкомыслием выразила осуждение убийце.
Далее: «Во-вторых, защитник Масловой, — продолжал он читать, — был остановлен во время речи председателем, когда, желая охарактеризовать личность Масловой, он коснулся внутренних причин ее падения, на том основании, что слова защитника якобы
не относятся прямо
к делу, а между тем в
делах уголовных, как то было неоднократно указываемо Сенатом, выяснение характера и вообще нравственного облика подсудимого имеет первенствующее значение, хотя бы для правильного решения вопроса о вменении» — два, — сказал он, взглянув на Нехлюдова.
Веревкин каждый
день ездил в бахаревский дом. Его появление всегда оживляло раскольничью строгость семейной обстановки, и даже сама Марья Степановна как-то делалась мягче и словоохотливее. Что касается Верочки, то эта умная девушка
не предавалась особенным восторгам, а
относилась к жениху, как
относятся благоразумные больные
к хорошо испытанному и верному медицинскому средству. Иногда она умела очень тонко посмеяться над простоватой «натурой» Nicolas, который даже смущался и начинал так смешно вздыхать.
Обед был подан в номере, который заменял приемную и столовую.
К обеду явились пани Марина и Давид. Привалов смутился за свой деревенский костюм и пожалел, что согласился остаться обедать. Ляховская
отнеслась к гостю с той бессодержательной светской любезностью, которая ничего
не говорит. Чтобы попасть в тон этой дамы, Привалову пришлось собрать весь запас своих знаний большого света. Эти трогательные усилия по возможности
разделял доктор, и они вдвоем едва тащили на себе тяжесть светского ига.
Девушка сделала несколько вопросов, которые показывали, что она
относится к делу не с праздным любопытством, а с чистосердечным желанием понять все.
Им, видите ли, обоим думалось, что когда
дело идет об избавлении человека от дурного положения, то нимало
не относится к делу, красиво ли лицо у этого человека, хотя бы он даже был и молодая девушка, а о влюбленности или невлюбленности тут нет и речи.
Просыпаясь, она нежится в своей теплой постельке, ей лень вставать, она и думает и
не думает, и полудремлет и
не дремлет; думает, — это, значит, думает о чем-нибудь таком, что
относится именно
к этому
дню,
к этим
дням, что-нибудь по хозяйству, по мастерской, по знакомствам, по планам, как расположить этот
день, это, конечно,
не дремота; но, кроме того, есть еще два предмета, года через три после свадьбы явился и третий, который тут в руках у ней, Митя: он «Митя», конечно, в честь друга Дмитрия; а два другие предмета, один — сладкая мысль о занятии, которое дает ей полную самостоятельность в жизни, другая мысль — Саша; этой мысли даже и нельзя назвать особою мыслью, она прибавляется ко всему, о чем думается, потому что он участвует во всей ее жизни; а когда эта мысль, эта
не особая мысль, а всегдашняя мысль, остается одна в ее думе, — она очень, очень много времени бывает одна в ее думе, — тогда как это назвать? дума ли это или дремота, спится ли ей или
Не спится? глаза полузакрыты, на щеках легкий румянец будто румянец сна… да, это дремота.
Хотя я
относился довольно непримиримо
к советской власти и
не хотел с ней иметь никакого
дела, но я имел охранные грамоты, охранявшие нашу квартиру и мою библиотеку.
— Что такое? Что еще за англичанин? — говорит священник. — Газеты
дело мирское и
к предмету
не относятся. Вот скажи лучше, какой сегодня…
Братья нисколько
не сомневались, что отец
не будет шутить и сдержит свое слово.
Не такой человек, чтобы болтать напрасно. Впрочем, Галактион ничем
не обнаруживал своего волнения и
относился к своей судьбе, как
к делу самому обыкновенному.
Старик настолько увлекся своею новою постройкой, что больше ничего
не желал знать.
Дело дошло до того, что он
отнесся как-то совсем равнодушно даже
к оправданию родного сына Лиодора.
На другой
день Харитина получила от мужа самое жалкое письмо. Он униженно просил прощения и умолял навестить его. Харитина разорвала письмо и
не поехала в острог. Ее теперь больше всего интересовала затея женить доктора на Агнии. Серафима
отнеслась к этой комбинации совершенно равнодушно и только заметила...
Несмотря на некоторую резкость, Харитина заметно успокоилась и вся ушла в домашние
дела. Она ухаживала за ребятишками, вела все хозяйство и зорко следила за сестрой.
К Галактиону она
отнеслась спокойно и просто, как
к близкому родственнику, и
не испытывала предававшего ее волнения в его присутствии.
Серафима
относилась к сестре как-то безразлично и больше
не ревновала ее
к мужу. По целым
дням она ходила вялая и апатичная и оживлялась только вечером, когда непременно усаживала Харитину играть в дурачки. Странно, что Харитина покорно исполняла все ее капризы.
А дед жестоко колотил меня за каждое посещение нахлебника, которое становилось известно ему, рыжему хорьку. Я, конечно,
не говорил Хорошему
Делу о том, что мне запрещают знакомство с ним, но откровенно рассказывал, как
относятся к нему в доме.
Преследования и принуждения в
делах веры и совести невозможны и нецерковны
не в силу права свободы совести или формального принципа веротерпимости, что
не важно и
не относится к сущности религии, а в силу долга свободы, обязанности нести бремя, в силу того, что свобода есть сущность христианства.
Если бы можно было
не считать побегов, то половина всех
дел относилась бы
к убийствам.
Этот взгляд был присущ и младшим представителям церкви; сахалинские священники всегда держались в стороне от наказания и
относились к ссыльным
не как
к преступникам, а как
к людям, и в этом отношении проявляли больше такта и понимания своего долга, чем врачи или агрономы, которые часто вмешивались
не в свое
дело.
К суровому старику
относились с глубоким уважением именно потому, что он видел каждое
дело насквозь, и
не было никакой возможности обмануть его в ничтожных пустяках.
И рабочие стали
относиться к нему как-то иначе,
не так, как прежде, точно
не доверяли ему, а в таком ответственном
деле именно доверие прежде всего.
В самый
день похорон, — хоронили покойницу ночью, чтобы
не производить соблазна, — прискакал с Самосадки нарочный с известием, что груздевский караван разбился. Это грозило полным разорением, а между тем Груздев
отнесся к этому несчастию совершенно спокойно, точно
дело шло о десятке рублей.
На основании новых сведений, сообщенных Ольгою Александровною о грубости мужа, дошедшей до того, что он неодобрительно
относится к воспитанию ребенка, в котором принимали участие сами феи, — все нашли несообразным тянуть это
дело долее, и Дмитрий Петрович, возвратясь один раз из больницы,
не застал дома ни жены, ни ребенка.
Доктора это обстоятельство тоже сильно поразило. Другое
дело слышать об известном положении человека, которого мы лично
не знали, и совсем другое, когда в этом положении представляется нам человек близкий, да еще столь молодой, что привычка все заставляет глядеть на него как на ребенка. Доктору было жаль Ипполита; он злился и молчал. Лиза
относилась к этому
делу весьма спокойно.
Теперь можно спокойно,
не торопясь, со вкусом, сладко обедать и ужинать,
к чему Анна Марковна всегда питала большую слабость, выпить после обеда хорошей домашней крепкой вишневки, а по вечерам поиграть в преферанс по копейке с уважаемыми знакомыми пожилыми дамами, которые хоть никогда и
не показывали вида, что знают настоящее ремесло старушки, но на самом
деле отлично его знали и
не только
не осуждали ее
дела, но даже
относились с уважением
к тем громадным процентам, которые она зарабатывала на капитал.
Поедете вы, сударь, теперь в деревню, —
отнесся Макар Григорьев опять
к Вихрову, — ждать строгости от вас нечего: строгого господина никогда из вас
не будет, а тоже и поблажкой, сударь, можно все испортить
дело.
К Сенечке он
относился дружелюбно, но виделся с ним редко и в отношения его
к матери
не входил, ибо считал, что это
не его
дело.
Я
не отвергаю той пользы, которая может произойти для человечества от улучшения быта становых приставов или от того, что все земские управы будут
относиться к своему
делу с рачительностью.
— Это, право,
не относится к делу.
Генерал с своей стороны очень горячо и добросовестно
отнесся к своей задаче и еще в Петербурге постарался изучить все
дело, чтобы оправдать возложенные на него полномочия, хотя
не мог понять очень многого, что надеялся пополнить уже на самом месте действия.
— Нет, вы, господа, слишком легко
относитесь к такому важному предмету, — защищался Сарматов. — Тем более что нам приходится вращаться около планет. Вот спросите хоть у доктора, он отлично знает, что анатомия всему голова… Кажется, пустяки плечи какие-нибудь или гусиная нога, а на
деле далеко
не пустяки.
Не так ли, доктор?
К передрягам и интригам «большого» и «малого» двора m-lle Эмма
относилась совсем индифферентно, как
к делу для нее постороннему, а пока с удовольствием танцевала, ела за четверых и
не без удовольствия слушала болтовню Перекрестова, который имел на нее свои виды, потому что вообще питал большую слабость
к женщинам здоровой комплекции, с круглыми руками и ногами.
И уже
относились к драме этой как
к чему-то далекому, уверенно заглядывая в будущее, обсуждая приемы работы на завтра. Лица были утомлены, но мысли бодры, и, говоря о своем
деле, люди
не скрывали недовольства собой. Нервно двигаясь на стуле, доктор, с усилием притупляя свой тонкий, острый голос, говорил...
Случается, что его превосходительство
не совсем благосклонно смотрит на эти поклонения, находя, что они вообще
не относятся к делу, но духа времени изменить нельзя: «Помилуйте, ваше превосходительство, это нам
не в тягость, а в сладость!»
Он — подписчик и усердный чтец; следовательно, его необходимо уловить, а это
дело нелегкое, потому что простец
относится к читаемому равнодушно и читает все, что попадет под руку, наблюдая лишь за тем, как бы
не попасть в ответ.
Только обязательная служба до известной степени выводила его из счастливого безмятежия.
К ней он продолжал
относиться с величайшим нетерпением и, отбывая повинность, выражался, что и он каждый
день приносит свою долю вреда. Думаю, впрочем, что и это он говорил,
не анализируя своих слов. Фраза эта, очевидно, была, так сказать, семейным преданием и запала в его душу с детства в родном доме, где все, начиная с отца и кончая деревенскими кузенами, кичились какою-то воображаемою независимостью.
— А вы попробуйте-ка
к этому
делу"понеже"приспособить — ан выйдет вот что:"Понеже за желтенькую бумажку, рублем именуемую, дают только полтинник — того ради и дабы
не вводить обывателей понапрасну в заблуждение, Приказали:низшим местам и лицам предписать (и предписано), а
к равным
отнестись (и отнесено-с), дабы впредь, до особого распоряжения, оные желтенькие бумажки рублями
не именовать, но почитать яко сущие полтинники".
«Как этот гордый и великий человек (в последнем она тоже
не сомневалась), этот гордый человек так мелочен, что в восторге от приглашения какого-нибудь глупого, напыщенного генеральского дома?» — думала она и дала себе слово показывать ему невниманье и презренье, что, может быть, и исполнила бы, если б Калинович показал хотя маленькое раскаяние и сознание своей вины; но он, напротив, сам еще больше надулся и в продолжение целого
дня не отнесся к Настеньке ни словом, ни взглядом, понятным для нее, и принял тот холодно-вежливый тон, которого она больше всего боялась и
не любила в нем.
— Все это, собственно, мы рассматривали, —
отнесся он
к членам присутствия, — но
дело в том, что насчет свидетельства пензенской гражданской палаты я сейчас получил, на запрос мой, оттуда уведомление, что на такое имение она никогда и никакого свидетельства
не выдавала: значит, оно подложное…
Но ведь «высший русский либерализм» иначе и
не относится к делу.