Неточные совпадения
Он надивиться не мог и дал себе слово глубже вникнуть в источник этого характера. И Марина улыбалась ему в художественном очерке. Он видел в ней не просто распущенную дворовую
женщину вроде горьких, безнадежных пьяниц между мужчинами, а бескорыстную жрицу
культа, «матерь наслаждений»…
Ему припомнились все жестокие исторические женские личности, жрицы кровавых
культов,
женщины революции, купавшиеся в крови, и все жестокое, что совершено женскими руками, с Юдифи до леди Макбет включительно. Он пошел и опять обернулся. Она смотрит неподвижно. Он остановился.
У этого нигилиста и утилитариста был настоящий
культ вечной женственности, обращенный на конкретную
женщину, эрос не отвлеченный, а конкретный.
Рыцарское обращение с
женщиной возводится почти в
культ и в то же время не считается предосудительным уступить за деньги приятелю свою жену; или вот еще лучше: с одной стороны, отсутствие сословных предрассудков — здесь и с ссыльным держат себя, как с ровней, а с другой — не грех подстрелить в лесу китайца-бродягу, как собаку, или даже поохотиться тайком на горбачиков.
Разумеется, первою моею мыслью по приезде к К. была мысль о
женщине, cet etre indicible et mysterieux, [существе таинственном и неизъяснимом (франц.)] к которому мужчина фаталистически осужден стремиться. Ты знаешь, что две вещи: l'honneur et le culte de la beaute [честь и
культ красоты (франц.)] — всегда были краеугольными камнями моего воспитания. Поэтому ты без труда поймешь, как должно было заботить меня это дело. Но и в этом отношении все, по-видимому, благоприятствует мне.
Одним словом, обе сестры принадлежали к типу тех
женщин, которые создают
культ мужчины и всю жизнь служат кому-нибудь.
Культ мадонны не только язычески красив, это прежде всего умный
культ; мадонна проще Христа, она ближе сердцу, в ней нет противоречий, она не грозит геенной — она только любит, жалеет, прощает, — ей легко взять сердце
женщины в плен на всю жизнь.
Женщина, предмет вожделения буржуа, создает
культ роскоши, не знающей предела.
Поразительно, что именно на почве христианства, в христианскую эпоху, в средневековье, раскрылась любовь мужчины и
женщины и дала свой высший цвет в рыцарстве, в
культе прекрасной дамы.
Из них весьма многие стали хорошими женами и очень приятными собеседницами, умели вести дружбу и с подругами и с мужчинами, были гораздо проще в своих требованиях, без особой страсти к туалетам, без того
культа «вещей», то есть комфорта и разного обстановочного вздора, который захватывает теперь молодых
женщин. О том, о чем теперь каждая барышня средней руки говорит как о самой банальной вещи, например о заграничных поездках, об игре на скачках, о водах и морских купаньях, о рулетке, — даже и не мечтали.
К чистому
культу Марии Девы легко примешивается идеализация Евы-женщины.