Евсеич поспешил мне на помощь и ухватился за мое удилище; но я, помня его недавние слова, беспрестанно повторял, чтоб он тащил потише; наконец, благодаря новой крепкой лесе и не очень гнуткому удилищу, которого я не выпускал из рук, выволокли мы на берег кое-как общими силами самого
крупного язя, на которого Евсеич упал всем телом, восклицая: «Вот он, соколик! теперь не уйдет!» Я дрожал от радости, как в лихорадке, что, впрочем, и потом случалось со мной, когда я выуживал большую рыбу; долго я не мог успокоиться, беспрестанно бегал посмотреть на язя, который лежал в траве на берегу, в безопасном месте.
Неточные совпадения
Рыбы поймали такое множество, какого не ожидали, и потому послали за телегой; по большей части были серебряные и золотые лещи, ярко блиставшие на лунном свете; попалось также довольно
крупной плотвы,
язей и окуней; щуки, жерехи и головли повыскакали, потому что были вороваты, как утверждали рыбаки.
Выбрав места посуше, неподалеку от кауза, стали мы удить — и вполне оправдались слова отца: беспрестанно брали окуни,
крупная плотва, средней величины
язи и большие лини.
Всякий день кто-нибудь из охотников убивал то утку, то кулика, а Мазан застрелил даже дикого гуся и принес к отцу с большим торжеством, рассказывая подробно, как он подкрался камышами, в воде по горло, к двум гусям, плававшим на материке пруда, как прицелился в одного из них, и заключил рассказ словами: «Как ударил, так и не ворохнулся!» Всякий день также стал приносить старый грамотей Мысеич разную
крупную рыбу: щук,
язей, головлей, линей и окуней.
Я сказал все, потому что тогда удил всякий, кто мог держать в руке удилище, даже некоторые старухи, ибо только в эту пору, то есть с весны, от цвета черемухи до окончания цвета калины, чудесно брала
крупная рыба,
язи, головли и лини.
В это время года
крупная рыба, как-то:
язи, головли и лини уже не брали, или, лучше сказать (что, конечно, я узнал гораздо позднее), их не умели удить.
Он гораздо красивее
язя: чешуя
крупнее и серебристее, а каждая чешуйка по краям оттенена тонкою, блестящею, коричневою каемкой.
Язь довольно широк, но уже не кругловат и ровнее плотицы; иногда достигает трех четвертей длины и двух вершков толщины, разумеется в спине; хвост и нижние перья имеет красные, а верхние — сивые, глаза светло-коричневые; покрыт чешуей, которая около спины
крупнее и темнее, по большей части серебристого цвета, но попадаются изредка
язи, в одной и той же реке, желтовато-золотистые.
Удочки бывают различной величины смотря по своему назначению: маленькие для мелкой рыбы: гольцов, пескарей, ершей, уклеек (в Оренбургской губернии их называют сентявками и белоглазками), ельцов, мелких окуней и плотвы; средние, более других употребительные, для
крупных окуней,
язей, головлей, лещей, линей и карасей; большие удочки назначаются для самой
крупной рыбы: для пород, сейчас мною поименованных, достигающих иногда огромной величины, и особенно для пород хищных: для щук, жерихов, сазанов, судаков, карпий и лохов, или красуль.
Жерих длинен, похож на
язя своим станом, но уже его и цветом
крупной чешуи гораздо белее, серебристее, кроме спины, которая темнее язевой; он имеет ту особенность, что нижняя губа его рта длиннее верхней; верхняя как будто имеет выемку, а нижняя похожа своим образованием на загнутый кверху птичий нос и входит в выемку верхней части рта.
Приятность этого уженья состоит в том, что оно спокойно и что в позднее осеннее время нельзя в других местах выудить никакой порядочной рыбы, кроме хищной; а из-под листьев мне случалось выуживать хороших
язей, головлей и очень
крупную плотву: последняя брала на хлеб, а первые — на
крупных земляных червей.
Берут по большей части окуни, средние головли,
язи и
крупные ельцы.
Наибольшую часть
крупной рыбы, выуженной мной в течение всего рыболовного моего поприща, составляют
язи; река Бугуруслан, на которой я вырос, изобиловала в то время преимущественно
язями; головли переводились, а лещи еще не заводились.
С начала весны
язи охотно берут на куски умятого хлеба, величиною с небольшой грецкий орех, потом на
крупных земляных и на кучу навозных червей, или глист, также на раковые шейки; вначале и средине лета — на линючих раков и на большого белого червя (сальника); попозднее — на кобылок, а осенью
язи почти не берут; если и возьмет какой-нибудь шалун, то уже не на большую насадку и удочку, а на удочку маленькую, мелко пущенную и насаженную на пшеничку, муху или тому подобную мелочь.
Язь, так сказать, уже капитальная рыба и занимает одно из почетных мест в уженье
крупной рыбы, настоящем охотничьем уженье, которое преимущественно привлекает истинного рыбака.
Весело смотреть на кружок, [Кружком называется мешок из крепкой частой сети; в середину его вставляется обруч, нижний конец завязывается наглухо, а верхний собирается на крепкий шнурок, которым он и привязывается к чему случится.] привязанный к лодке с противоположной стороны, в котором ходят
крупные окуни,
язи, головли, лини, лещи и даже щуки!
Самый сильный лов продолжался с весны до половины июля, а потом
крупная рыба перестала брать; я разумею
язей, головлей и линей; остальная же вся брала превосходно, но, вероятно, и они бы брали, если б тогда была известна насадка целых линючих раков.
Тогда еще не было у нас обыкновения взвешивать
крупную рыбу, но мне кажется, что я и после никогда не выуживал
язя такой величины и что в нем было по крайней мере семь фунтов.
Головли,
язи, лини, окуни, щуки и
крупная плотва (фунта по три и более) брали беспрестанно и во всякое время дня.
Много попадалось очень
крупных голавлей,
язей, окуней, линей (фунтов по семи) и особенно больших щук.
Обгорелых бабочек крепко сминают с хлебом или тестом и шариками этой смеси насаживают крючки. Рыба берет на такую насадку с необыкновенной жадностью, и очень
крупная:
язи, голавли, лещи и даже окуни и судаки. Таким образом, в самое пустое время выходит славное и добычливое уженье. Должно заметить, что окуни и судаки на хлеб никогда не берут, следовательно вся приманка заключается в бабочках.