Неточные совпадения
Легкий головной убор держался только
на одних
ушах и, казалось, говорил: «Эй, улечу, жаль только, что не подыму с собой красавицу!» Талии были обтянуты и имели самые
крепкие и приятные для глаз формы (нужно заметить, что вообще все дамы города N. были несколько полны, но шнуровались так искусно и имели такое приятное обращение, что толщины никак нельзя было приметить).
Нехаева была неприятна. Сидела она изломанно скорчившись, от нее исходил одуряющий запах
крепких духов. Можно было подумать, что тени в глазницах ее искусственны, так же как румянец
на щеках и чрезмерная яркость губ. Начесанные
на уши волосы делали ее лицо узким и острым, но Самгин уже не находил эту девушку такой уродливой, какой она показалась с первого взгляда. Ее глаза смотрели
на людей грустно, и она как будто чувствовала себя серьезнее всех в этой комнате.
Синеющие теперь губы были сложены в улыбку; небольшая бородка только окаймляла нижнюю часть лица, и
на бритой стороне черепа было видно небольшое
крепкое и красивое
ухо.
И через несколько минут Климков, как маленькая собака, спешно шагал по тротуару сзади человека в поношенном пальто и измятой чёрной шляпе. Человек был большой,
крепкий, он шёл быстро, широко размахивал палкой и крепко стучал ею по асфальту. Из-под шляпы спускались
на затылок и
уши чёрные с проседью вьющиеся волосы.
Глаза мои смыкались от усталости; и прежде, чем Андрей окончил свой ужин, я спал уже
крепким сном. Не знаю, долго ли он продолжался, только вдруг я почувствовал, что меня будят. Я проснулся — вокруг все темно; подле меня, за дощатой перегородкой, смешанные голоса, и кто-то шепчет: «Тише!.. бога ради, тише! Не говорите ни слова». Это был мой Андрей, который, дрожа всем телом, продолжал мне шептать
на ухо: «Ну, сударь, пропали мы!..»
— Наконец, преследуемый зверь утомится совершенно, выбьется из сил и ляжет окончательно, или, вернее сказать, упадет, так что приближение охотника и близкое хлопанье арапником его не поднимают; тогда охотник, наскакав
на свою добычу, проворно бросается с седла и дубинкой убивает зверя; если же нужно взять его живьем, то хватает за
уши или за загривок, поближе к голове, и, с помощию другого охотника, который немедленно подскакивает, надевает
на волка или лису намордник, род уздечки из
крепких бечевок; зверь взнуздывается, как лошадь, веревочкой, свитой пополам с конскими волосами; эта веревочка углубляется в самый зев, так что он не может перекусить ее, да и вообще кусаться не может; уздечка крепко завязывается
на шее, близ затылка, и соскочить никак не может; уздечка, разумеется, привязана к веревке,
на которой вести зверя или тащить куда угодно.
Живого волка в капкане берут двое и даже трое охотников: утомив предварительно и потом нагнав волка близко, один из охотников просунет длинный рычаг под дугу капкана, прижмет к земле и таким образом совершенно остановит зверя; другой бросает ему
на шею мертвую петлю и затягивает, а третий сзади хватает волка за
уши; тогда первый охотник, бросив рычаг, связывает волку рот
крепкой веревочкой или надевает намордник и завязывает позади головы
на шее.
Он бодро посматривал кругом своими медвежьими глазенками, окликал громовым голосом всех встречных мужиков, мещан, купцов; попам, которых очень не любил, посылал
крепкие посулы и однажды, поравнявшись со мною (я вышел прогуляться с ружьем), так заатукал
на лежавшего возле дороги зайца, что стон и звон стояли у меня в
ушах до самого вечера.
Серые, каменные, несокрушимо
крепкие стены были украшены квадратами картин: одна изображала охоту
на волков, другая — генерала Лорис-Меликова с оторванным
ухом, третья — Иерусалим, а четвертая — гологрудых девиц, у одной
на широкой груди было четко написано печатными буквами: «Верочка Галанова, любима студентами, цена 3 коп.», у другой — выколоты глаза. Эти нелепые, ничем не связанные пятна возбуждали тоску.
— Пусти меня, черт!.. Оставь! — хрипел Файбиш. Его сильная, жесткая рука комкала губы и нос Цирельмана; но актер мочил слюнями и кусал его пальцы и, вырывая из них
на мгновение рот, кричал все громче и безумнее и
крепче прижимался лицом к шершавому балахону и к сапогам Файбиша. А лошади все неслись, заложив назад
уши, и торчавший из-под снега прошлогодний камыш хлестал по бокам саней.
И вот жизнь говорит: «Ты,
крепкий человек с сильными мышцами, зорким глазом и чутким
ухом, выносливый, сам от себя во всем зависящий, — ты мне не нужен и обречен
на уничтожение…»
Пьяный, вероятно, обиделся и, ни слова не говоря, съездил по
уху полисмена, повергнув почтенного блюстителя порядка в изумление, которым матрос не преминул воспользоваться: он вырвался из
крепкой руки полисмена и в минуту уже был
на баркасе.
Припадем коленами
на мать сыру землю,
Пролием мы слезы, как быстрые реки,
Воздохнем в печали к создателю света:
«Боже ты наш, Боже, Боже отец наших,
Услыши ты, Боже, сию ти молитву,
Сию ти молитву, как блудного сына,
Приклони ты
ухо к сердечному стону,
Прими ты к престолу текущие слезы,
Пожалей, создатель, бедное созданье,
Предели нас, Боже, к избранному стаду,
Запиши, родитель, в животную книгу,
Огради нас, бедных, своею оградой,
Приди в наши души с небесной отрадой,
Всех поставь нас, Боже,
Здесь
на крепком камне,
Чтоб мы были крепки во время печали...
И мучительно, до боли захотелось девочке прежней вола той жизни: потянуло в душную бедную избу, захотелось услыхать неизменную воркотню бабушки Маремьяны. Почувствовать (куда ни шло) ее
крепкие костлявые пальцы
на замершем от боли
ухе, услышать сердитое, шипенье раздосадованного голоса...
И гости, из Коминтерна пели — каждый
на своем языке. Плечистый великан-немец стоял сзади Лельки, она слышала над самым
ухом его
крепкий, густой голос...