Неточные совпадения
Вы, райского вербовщики спасенья,
Во имя ли
любви вы громоздите
Для ваших жертв священные
костры?
А я незадолго перед этим прочитал книгу — кажется, Дрепера — о борьбе католицизма против науки, и мне казалось, что это говорит один из тех яростно верующих во спасение мира силою
любви, которые готовы, из милосердия к людям, резать их и жечь на
кострах.
Тот, кто обожает высшего, у того гордость исчезает из сердца так же, как свет
костра при свете солнца. Тот, чье сердце чисто и в ком нет гордости, кто кроток, постоянен и прост, кто смотрит на всякое существо, как на своего друга, и любит каждую душу, как свою, кто одинаково обращается с каждым с нежностью и
любовью, кто желает творить добро и оставил тщеславие, — в сердце того человека живет владыка жизни.
Капитан Петрович при слабом отблеске
костра успел разглядеть горящие глаза Иоле, его воодушевленное лицо и молящую улыбку. Неизъяснимое чувство
любви, жалости и сознания своего братского долга захватили этого пожилого офицера. Он понял, чего хотел Иоле, этот молодой орленок, горячий, смелый и отважный, достойный сын своего отца. Он понял, что юноша трепетал при одной мысли о возможности подобраться к неприятельскому судну и в отчаянном бою заставить замолчать австрийские пушки.
Каким исступленным восторгом пылала она, жрица
любви возвышенной и вместе жертва самоотвержения!.. Не земным наслаждениям продавала она себя, Мариорица сожигала себя на священном
костре…
Но человек не слышал и молчал, и вдохновенным было светлое лицо его. Он грезил дивными грезами светлого, как солнце, безумия; он верил — верою тех мучеников, что всходили на
костер, как на радостное ложе, и умирали, славословя. И любил он — могучей, несдержанной
любовью властелина, того, кто повелевает над жизнью и смертью и не знает мук трагического бессилия человеческой
любви. Радость, радость, радость!
А то, что жизнь людей, в душу которых вложена жалость и
любовь друг к другу, проходила и теперь проходит для одних в устройстве
костров, кнутов, колесований, плетей, рванья ноздрей, пыток, кандалов, каторг, виселиц, расстреливаний, одиночных заключений, острогов для женщин и детей, в устройстве побоищ десятками тысяч на войне, в устройстве периодических революций и пугачевщин, а жизнь других — в том, чтобы исполнять все эти ужасы, а третьих — в том, чтобы избегать этих страданий и отплачивать за них, — такая жизнь не мечта.