Пробираться сквозь заросли горелого леса всегда трудно. Оголенные от
коры стволы деревьев с заостренными сучками в беспорядке лежат на земле. В густой траве их не видно, и потому часто спотыкаешься и падаешь. Обыкновенно после однодневного пути по такому горелому колоднику ноги у лошадей изранены, у людей одежда изорвана, а лица и руки исцарапаны в кровь. Зная по опыту, что гарь выгоднее обойти стороной, хотя бы и с затратой времени, мы спустились к ручью и пошли по гальке.
Неточные совпадения
Всюду, куда ни глянешь, чернели лишенные
коры и ветвей, обгоревшие
стволы деревьев.
Их статные, могучие
стволы великолепно чернели на золотисто-прозрачной зелени орешников и рябин; поднимаясь выше, стройно рисовались на ясной лазури и там уже раскидывали шатром свои широкие узловатые сучья; ястреба, кобчики, пустельги со свистом носились под неподвижными верхушками, пестрые дятлы крепко стучали по толстой
коре; звучный напев черного дрозда внезапно раздавался в густой листве вслед за переливчатым криком иволги; внизу, в кустах, чирикали и пели малиновки, чижи и пеночки; зяблики проворно бегали по дорожкам; беляк прокрадывался вдоль опушки, осторожно «костыляя»; красно-бурая белка резво прыгала от дерева к дереву и вдруг садилась, поднявши хвост над головой.
Если такому плавнику посчастливится пройти через перекаты, то до устья дойдет только
ствол, измочаленный и лишенный
коры и веток.
Вместо них появились корявый дубок, маньчжурская рябина с голыми ветками и слабо опушенными листьями, желтая береза с мохнатой
корой, висящей по
стволу лохмотьями, рододендроны с кожистыми, иногда зимующими листьями и белая ясеница.
Обыкновенно древесные
стволы служат опорой для ползучих растений, которые стремятся вверх к солнцу; они так сильно вдавливают свои стебли в
кору деревьев, что образуют в ней глубокие рубцы.
Пестрые дятлы продолжали цепляться за мшистую
кору древесных
стволов, повертывали свои красные головы на пришельцев и опять принимались стучать в сухое дерево.
Илья повторил клятву, и тогда Яков отвёл его в угол двора, к старой липе. Там он снял со
ствола искусно прикреплённый к нему кусок
коры, и под нею в дереве открылось большое отверстие. Это было дупло, расширенное ножом и красиво убранное внутри разноцветными тряпочками и бумажками, свинцом от чая, кусочками фольги. В глубине этой дыры стоял маленький, литой из меди образок, а пред ним был укреплён огарок восковой свечи.
Оно стояло под окном; толстый
ствол его с облезлой
корой преграждал свету доступ в комнату, изогнутые и черные ветви без листьев бессильно распростерлись в воздухе и, покачиваясь, жалобно скрипели.
Но
кора их
стволов была сплошь покрыта жёлтым налётом плесени, у корней густо разросся молодятник, и от этого на старых мощных деревьях было много засохших ветвей, висевших в воздухе безжизненными скелетами.
Сквозь узорные прорезы на тёмные
стволы мачтовых сосен мягко падал лунный свет, рыжая
кора древних деревьев отсвечивала тусклой медью, поблескивали янтарём и топазом бугорки смолы.
Дед и внук очутились перед кучкой тополей и осокорей. Из-за их
стволов виднелись крыши, заборы, повсюду — направо и налево — к небу вздымались такие же кучки. Их зелёная листва была одета серой пылью, а
кора толстых прямых
стволов потрескалась от жары.
А жаба все карабкалась выше. Но там, где кончались старые
стволы и начинались молодые ветви, ей пришлось немного пострадать. Темно-зеленая гладкая
кора розового куста была вся усажена острыми и крепкими шипами. Жаба переколола себе о них лапы и брюхо и, окровавленная, свалилась на землю. Она с ненавистью посмотрела на цветок…
Н. А. Десулави отметил в своем дневнике амурскую липу с дуплистым корявым
стволом, с узловатыми ветвями и с цветами, издающими довольно сильный аромат, затем — пробковое дерево с серой морщинистой
корой, бархатистой на ощупь.
Прежде всего мне в глаза бросился маньчжурский ясень,
ствол которого легко узнать по правильно расположенной вдоль
коры трещиноватости и по ланцетовидным остроконечным листьям.
Все дерево было оголено от
коры, и, кроме того, по
стволу, на равном расстоянии друг от друга, до самой вершины правильными кольцевыми вырезами в два сантиметра глубиной была снята древесина, а на комле, как раз там, где главный
ствол разделялся на четыре ветви, были еще вырезаны четыре человеческих лица.
Он тихо улыбался, посматривал во все стороны, любуясь блестящей листвой дубов и кленов по склонам ближайшей балки, спускавшейся к реке. Низкая поросль орешника окутывала там и сям
стволы крупных деревьев, и белая
кора редких берез выделялась на зеленеющих откосах.