— Ну вот и прекрасно! — воскликнул граф. — А эта милая дама и живет отсюда очень недалеко — в Новой Деревне, и дача ее как раз с этой стороны. Мы подъедем к ее домику так, что нас решительно никто и не заметит. И она будет удивлена и обрадована, потому что я только вчера ее навещал, и она затомила меня жалобами на тоску одиночества. Вот мы и явимся ее веселить. Теперь пустим
коней рысью и через четверть часа будем уже пить шоколад, сваренный самыми бесподобными ручками.
Неточные совпадения
Зима!.. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетется
рысью как-нибудь;
Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая;
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
Вот бегает дворовый мальчик,
В салазки жучку посадив,
Себя в
коня преобразив;
Шалун уж заморозил пальчик:
Ему и больно и смешно,
А мать грозит ему в окно…
— Али можно допускать пехоту вплоть до кавалерии? Он, обязанный действовать с расстояния, подпустил на дистанцию и — р-рысью мар-рш! Тут пехота не может устоять,
кони опрокинут. Тогда — бей, руби! А он допустил по грудь себе, идиет.
Недалеко до Демы!..» И добрые
кони наши побежали крупною
рысью.
Покуда Евсеич вел моего
коня, я превозмогал свой страх; но как скоро он выпустил узду — я совершенно растерялся; поводья выпали у меня из рук, и никем не управляемая моя лошадка побежала
рысью к конюшне.
Всадник повернул
коня и, не замечая Вяземского, проехал мимо его
рысью.
Он занес ногу в стремя, но, не могши попасть в него, взвалился на
коня животом, проехал так несколько саженей
рысью и наконец уже взобрался на седло.
Казалось, неукротимый
конь прибегнул к этому способу избавиться от своего мучителя как к последнему средству, после которого должен был покориться его воле; он вдруг присмирел и, повинуясь искусному наезднику, пошел шагом, потом
рысью описал несколько кругов по широкой улице и наконец на всем скаку остановился против избы приказчика.
—
Коня! — закричал он вдруг, будто пробудившись от сна. Дайте мне
коня… я вас проведу, ребята, мы потешимся вместе… вам вся честь и слава, — мне же… — он вскочил на
коня, предложенного ему одним из казаков и, махнув рукою прочим, пустился
рысью по дороге; мигом вся ватага повскакала на
коней, раздался топот, пыль взвилась, и след простыл…
Задумавшись ехал мрачный горбач, сложа руки на груди и повеся голову; его охотничья плеть моталась на передней луке казацкого седла, и добрый степной
конь его, горячий, щекотливый от природы, понемногу стал прибавлять ходу, сбился на
рысь, потом, чувствуя, что повода висят покойно на его мохнатой шее, зафыркал, прыгнул и ударился скакать…
Вот, осторожно ступая по склизкому скату,
кони спустились на плотину у мукомольной мельницы, прислонившейся внизу, у ручьистого оврага, перебрались на противоположную сторону, — и казачий отряд, разделясь на две группы, тотчас же на
рысях разъехался вправо и влево, и там и здесь растянулся широкою цепью, отделяя от себя где одного, где пару казаков, окружил село и занял все выходы.
Ермак снова слегка тронул поводья своего
коня. Тот побежал крупной
рысью уже по улице поселка.