Неточные совпадения
В это время подъехал кошевой и похвалил Остапа, сказавши: «Вот и новый атаман, и ведет войско так, как бы и старый!»
Оглянулся старый Бульба поглядеть, какой там новый атаман, и увидел, что впереди всех уманцев сидел на
коне Остап, и шапка заломлена набекрень, и атаманская палица в руке.
Чертопханов, словно нехотя, положил руку на шею
коня, хлопнул по ней раза два, потом провел пальцами от холки по спине и, дойдя до известного местечка над почками, слегка, по-охотницки, подавил это местечко.
Конь немедленно выгнул хребет и,
оглянувшись искоса на Чертопханова своим надменным черным глазом, фукнул и переступил передними ногами.
Слепой ездил ловко и свободно, привыкнув прислушиваться к топоту других
коней и к шуршанию колес едущего впереди экипажа. Глядя на его свободную, смелую посадку, трудно было бы угадать, что этот всадник не видит дороги и лишь привык так смело отдаваться инстинкту лошади. Анна Михайловна сначала робко
оглядывалась, боясь чужой лошади и незнакомых дорог, Максим посматривал искоса с гордостью ментора и с насмешкой мужчины над бабьими страхами.
Слезая с
коня, он в последний раз
оглянулся с невольной благодарной улыбкой. Ночь, безмолвная, ласковая ночь, лежала на холмах и на долинах; издали, из ее благовонной глубины, бог знает откуда — с неба ли, с земли, — тянуло тихим и мягким теплом. Лаврецкий послал последний поклон Лизе и взбежал на крыльцо.
Конский топот и веселая молвь послышались за его спиною. Малюта
оглянулся. Царевич с Басмановым и толпою молодых удальцов возвращался с утренней прогулки. Рыхлая земля размокла от дождя,
кони ступали в грязи по самые бабки. Завидев Малюту, царевич пустил своего аргамака вскачь и обрызгал грязью Григорья Лукьяновича.
Стремянный Вяземского вышел из застольной, будто бы напоить
коня. Но, не дойдя конюшни, он
оглянулся, посмотрел на все стороны, подошел к воротам и просвистал как-то особенно. Кто-то к нему подкрался.
Как раз нахала проглочу!»
Руслан с презреньем
оглянулся,
Браздами удержал
коняИ с гордым видом усмехнулся.
Никогда и ни с кем Юрий не расставался с таким удовольствием: он согласился бы лучше снова провесть ночь в открытом поле, чем вторично переночевать под кровлею дома, в котором, казалось ему, и самый воздух был напитан изменою и предательством. Раскланявшись с хозяином, он проворно вскочил на своего
коня и, не
оглядываясь, поскакал вон из селения.
Запах раскаленного кремня сменился приятной влажностью. У самого моста Ага, не
оглянувшись даже на нас, спрыгнул на камни и, перекинув во всю длину повод через голову
коня, взял его конец в левую руку и пошел по зыбкой плетушке.
Ну, сели, поехали. До свету еще часа два оставалось. Выехали на дорогу, с версту этак проехали; гляжу, пристяжка у меня шарахнулась. Что, думаю, такое тут? Остановил
коней,
оглядываюсь: Кузьма из кустов ползет на дорогу. Встал обок дороги, смотрит на меня, сам лохмами своими трясет, смеется про себя… Фу ты, окаянная сила! У меня и то кошки по сердцу скребнули, а барыня моя, гляжу, ни жива ни мертва… Ребята спят, сама не спит, мается. На глазах слезы. Плачет… «Боюсь я, говорит, всех вас боюсь…»
С трудом прокладывая себе дорогу чрез волнующееся море народных масс, государь продолжал один, без свиты, оставленной далеко позади, медленным шагом ехать вперед. У Чернышева моста он на минуту остановил
коня и
огляделся. Впереди было море огня, позади море огня. Над головою свистала буря и сыпался огненный дождь искр и пепла — и среди всего этого хаоса и разрушенья раздавались тяжкие стоны, рыданья, вопли о помощи, о защите и могучее, восторженное, ни на единый миг не смолкавшее «ура » всего народа.
Он
оглянулся и остановился: на прекрасном вороном
коне неслась к нему амазонка.
Сказав это, Магома изо всей силы ударил Шалого нагайкой. Благородный
конь, незнакомый до сих пор с таким приемом, рванулся, встал на дыбы и… понесся вперед, как безумный… Я не успела
оглянуться назад, ни даже кивнуть в знак благодарности моему спасителю. Шалый, точно сознавая смертельную опасность, несся, как вихрь.
Целый день ехала я по краю горной стремнины, точно вросшая в седло моего
коня… Иногда я понукала его легким движением каблучка и ужасно радовалась, когда дед Магомет
оглядывался назад и обнимал всю мою маленькую фигурку ободряющим и в то же время любующимся взглядом.
— Не тужи, Мариуленька, — продолжал Василий, — назад не
оглядывайся, прошлого не воротишь, поищем лучше впереди; старую брыкливую кобылу сбудем, огневого коня-молодца добудем. А чтоб знать, как дело повести вернее, порасскажи-ка мне от сивки-бурки, вещей каурки, как зачиналась белокаменна Москва, то есть как попала твоя дочка в княжны.