Неточные совпадения
«Позволь, ваше высокоблагородие, я их
решу», — сказал он, взяв одной рукой корзину, а другою энергически расталкивая
китайцев, и выбрался на берег.
Совпало так, что
китайцы тоже в эту ночь
решили сделать нападение и не только отобрать женщину, но и раз навсегда отделаться от обоих тазов.
Здесь было так хорошо и уютно, жизнь
китайцев казалась такой тихой и мирной, что я
решил остаться у них на дневку.
Хотя мулы наши были перегружены, тем не менее я
решил дотащить эту редкую находку до первого жилого пункта и там оставить ее на хранение у
китайцев.
Я
решил заняться охотой, послал двух стрелков к
китайцам на реку Адимил за покупками. За последние пять дней я запустил свою работу, и нужно было заполнить пробелы.
Китайцы сказали, что хозяева их, зная, что перейти теперь через Билимбе нам не удастся,
решили послать 4 кулька муки, 10 кг свиного сала, 16 кг риса, 4 кг бобового масла, 4 кг сахара и плитку кирпичного чая.
Надо было идти дальше, но как-то не хотелось: спутники мои устали, а
китайцы были так гостеприимны. Я
решил продневать у них еще одни сутки — и хорошо сделал. Вечером в этот день с моря прибежал молодой удэгеец и сообщил радостную весть: Хей-ба-тоу с лодкой возвратился назад и все имущество наше цело. Мои спутники кричали «ура» и радостно пожимали друг другу руки. И действительно, было чему радоваться; я сам был готов пуститься в пляс.
Глаза умершего были открыты и запорошены снегом. Из осмотра места вокруг усопшего мои спутники выяснили, что когда
китаец почувствовал себя дурно, то
решил стать на бивак, снял котомку и хотел было ставить палатку, но силы оставили его; он сел под дерево и так скончался. Маньчжур Чи-Ши-у, Сунцай и Дерсу остались хоронить
китайца, а мы пошли дальше.
Лудевая фанза была маленькая, и
китайцев набралось в ней много, поэтому я
решил пройти еще несколько километров и заночевать под открытым небом.
По дороге я спросил гольда, что он думает делать с женьшенем. Дерсу сказал, что он хочет его продать и на вырученные деньги купить патронов. Тогда я
решил купить у него женьшень и дать ему денег больше, чем дали бы
китайцы. Я высказал ему свои соображения, но результат получился совсем неожиданный. Дерсу тотчас полез за пазуху и, подавая мне корень, сказал, что отдает его даром. Я отказался, но он начал настаивать. Мой отказ и удивил и обидел его.
В 5 часов мы подошли к зверовой фанзе. Около нее я увидел своих людей. Лошади уже были расседланы и пущены на волю. В фанзе, кроме стрелков, находился еще какой-то
китаец. Узнав, что мы с Дерсу еще не проходили, они
решили, что мы остались позади, и остановились, чтобы обождать. У
китайцев было много кабарожьего мяса и рыбы, пойманной заездками.
Около реки мы нашли еще одну пустую юрту. Казаки и Бочкарев устроились в ней, а
китайцам пришлось спать снаружи, около огня. Дерсу сначала хотел было поместиться вместе с ними, но, увидев, что они заготовляли дрова, не разбирая, какие попадались под руку,
решил спать отдельно.
Мне нужно было привязаться к какому-нибудь астрономическому пункту. Ближайшим к реке Самарге был пункт на мысе Суфрен. Я
решил воспользоваться хорошей погодой и в тот же день после обеда отправился туда, чтобы переночевать на месте работ и на другое утро при восходе солнца произвести поправки хронометра. В помощь себе я взял
китайца Чжан-Бао и двух удэхейцев: Вензи и Янгуя из рода Каза. Я плохо рассчитал время и к устью реки Самарги прибыл поздно.
Между тем через
китайцев, скупщиков мехов, стали распространяться слухи о том, что на реке Ботчи у удэхейцев живет один русский. Слухи эти дошли до Владивостока, потом пробрались и в Иркутск, а там
решили, что это не кто иной, как Гроссевич, и что он находится в плену у удэхейцев.